Леонид Заика - Жертвы и палачи. По материалам процессов 1919–1953 годов

Неразбериха усугублялась командами из Москвы. Не располагая точными данными, Ставка в тот же день направляет Павлову заведомо невыполнимую директиву: «Танки противника в районе Ракув стоят без бензина. Ставка приказала немедленно организовать и провести окружение и уничтожение танков противника. Для этой операции привлечь 21 стрелковый корпус, частично 2 и 44 СК. Захват и разгром противника провести немедля. Удар подготовить налетом авиации».

30 июня Г.К.Жуков вызвал Павлова к аппарату «Бодо». То был последний разговор между ними.

Жуков: Мы не можем принять никакого решения по Западному фронту, не зная, что происходит в районах Минска, Бобруйска, Слуцка. Доложите по существу вопросов.

Павлов: В районе Минска 44-й стрелковый корпус отходит южнее Могилевского шоссе; рубежом обороны, на котором должны остановиться, назначен Стахов-Червень. В районе Слуцка весь вчерашний день по наблюдению авиации 210-я мотострелковая дивизия вела бой в районе Шишенцы. В районе Бобруйска сегодня в 4 часа противник навел мост, по которому проскочило 12 танков.

Жуков: Немцы передают по радио, что ими восточнее Белостока окружены две армии. Видимо, какая-то доля правды в этом есть. Почему ваш штаб не организует делегатов связи, чтобы найти, где войска? Где Кулик, Болдин, Кузнецов? Где кавкорпус? Не может быть, чтобы наша авиация не видела конницу.

Павлов: Да, большая доля правды. Нам известно, что 25 и 26 июня части были на реке Щары. 3-я армия стремилась отойти по обе стороны Щары, 21-й стрелковый корпус — в районе Лиды. С этим корпусом имели связь по радио, но со вчерашнего дня связи нет. Корпус пробивается из окружения в указанном ему направлении. Авиация не может отыскать конницу и мехчасти, потому что все это тщательно скрывается в лесах от авиации противника. Послана группа с радиостанцией с задачей разыскать, где Кулик и где находятся наши части. От этой группы ответа пока нет. Болдин и Кузнецов, как и Голубев, до 26 июня были при частях.

Жуков: Основная ваша задача — как можно быстрее разыскать части и вывести их за реку Березину. За это дело возьмитесь лично и отберите для этой цели способных командиров. Ставка Главного Командования от вас требует в кратчайший срок собрать все войска фронта и привести их в надлежащее состояние. Нельзя ни в коем случае допустить прорыва частей противника в районе Бобруйска и в районе Борисова. Вы должны во что бы то ни стало не допустить срыва окончания сосредоточения армий в районе Орша-Могилев-Жлобин-Рогачев. Для руководства боями и для того, чтобы вы знали, что происходит под Бобруйском, выслать группу командиров с радиостанцией под руководством вашего заместителя. Немедленно эвакуируйте склады, чтобы все это не попало в руки противника. Как только обстановка прояснится, сразу же обо всем доложите.

Павлов: Для удержания Бобруйска и Борисова бросим все части, даже школу.

Думается, из содержания разговора ясно, что в Москве не имели четкого представления о положении дел на фронте, поскольку все указания уже были невыполнимы. Видно, что и у Павлова не было сколь-нибудь вразумительного плана действий. Кавалерийский корпус, о котором спрашивал Жуков, несколько суток отходил на восток под непрерывными ударами авиации и танковых частей противника. В одном из боев командир корпуса генерал-майор И.С. Никитин был отрезан от остальных частей, прижат к реке и, будучи раненым и тяжело контуженным, попал в плен. О положении группы Болдина мы уже знаем. Что касается Кузнецова, то его 3-я армия была глубоко обойдена с фланга соединениями 3-й танковой группы противника и с непрерывными боями отходила на Новогрудок.

Где-то в белорусских болотах надолго исчез заблудившийся маршал Кулик, который решил выправлять положение прямо на передовой. По свидетельству офицеров штаба 10-й армии, в которую он прибыл, «общей обстановки на фронте он не знал, кроме ругани от него ничего не услышали». Его поиски стали головной болью для Москвы и Павлова. Еще два маршала — Ворошилов и Шапошников несколько дней пытались разобраться со сложившейся обстановкой в штабе фронта, который находился в лесу под Могилевом. Непосредственно в войсках наводили порядок начальник Главного политуправления Красной Армии Л.З. Мехлис и член Военного совета фронта, первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко.

По словам полковника Мамсурова, «рулили» все, кто здесь находился: «два Семена» — маршалы Тимошенко и Буденный, Мехлис. Царили путаница, неразбериха. Начальники рангом пониже, приехавшие вместе с маршалами, тоже пытались руководить, и все это руководство сводилось в основном к угрозам направо и налево: «Да я тебя!», «Расстрелять!», «Отдать под трибунал». Все это только усугубляло ситуацию.

В самый момент агонии войск Западного фронта рано утром в лесу за Могилевом, на командном пункте Западного фронта появились еще два генерала — А.И. Еременко и Г.К. Маландин. Одному предстояло сменить Павлова, другому — начальника штаба фронта Климовских. Командующий фронтом завтракал в своей палатке. Появление очередных посланцев из столицы вряд ли стало сюрпризом для Павлова: с первого дня войны визитеры-советчики прибывали в штаб фронта каждый день.

— Здравствуй, дружище! Сколько лет, сколько зим! — обрадовался неожиданным гостям Павлов, увидев Еременко, и его лицо впервые за последнюю неделю осветилось улыбкой. — Какими судьбами к нам занесло? Надолго ли?

Вместо ответа Еременко молча протянул ему предписание Ставки вступить в командование фронтом. Пробежав глазами документ, Дмитрий Григорьевич растерянно поднял глаза на Еременко:

— Вот оно что… А меня куда же? — не скрывая недоумения и беспокойства спросил он.

— Нарком приказал ехать в Москву.

— Понятно, — как-то сразу обмяк Павлов. И после минутной паузы добавил: Садитесь за стол, давай хоть позавтракаем вместе напоследок.

— Времени нет, — сухо отказался от приглашения Еременко и, повернувшись к сопровождавшему его генералу Маландину, распорядился: — Вызови ко мне бывшего начальника штаба Климовских, а сами немедленно вникайте в обстановку.

Маландин направился выполнять приказание нового командующего фронтом.

— Мне бы хотелось поскорее разобраться в обстановке, — сказал Еременко сразу сникшему Павлову. — Я должен срочно выяснить состояние наших войск, осмыслить намерения противника.

— Что можно сказать о сложившейся обстановке, — после непродолжительной паузы снова заговорил Павлов, отодвинув тарелку в сторону. — Ошеломляющие удары противника застигли наши войска врасплох. Мы не были подготовлены к бою, жили по-мирному, учились в лагерях и на полигонах. Поэтому понесли большие потери, в первую очередь в авиации, артиллерии, танках, да и в живой силе. Сплошной фронт отсутствует, а сопротивление противнику носит очаговый характер. Враг глубоко вклинился на нашу территорию. Заняты Бобруйск, Минск…