Джон Бэррон - КГБ. Работа советских секретных агентов

Прошел месяц; в Мексико-Сити Гомез приказал Браво проверить тайный центр МАР в Джалапе. Браво приехал в Джалапу автобусом. Он постучал в дверь конспиративной квартиры на Гвадалупе Викто-риа, 121. Но того, кто открыл ему дверь, он не узнал. В этом не было ничего удивительного, поскольку к этому времени к организации присоединилось много новых членов. Едва он ступил внутрь, как послышался окрик: "Руки вверх, предатель!" Глядя на дуло наведенного на него автомата и в свирепые глаза человека, держащего его, Браво почувствовал, что находится очень близко к смерти.

Сразу после полуночи его ввели в комнату в полицейском участке и оставили наедине с полковником. На протяжении четырех-пяти минут полковник лишь молча смотрел на него, не произнося ни слова. Только лишь после этого полковник начал методичный допрос, и вскоре Браво рассказал все. КГБ никогда не имел дело с Браво, а Гомез многое скрывал от него, но как руководитель группы, тренировавшейся в Корее, и соучастник в ограблении, он знал довольно много, включая и то значение, какое имел Гомез для партизанского движения, и местонахождение нескольких партизанских центров.

По истечении четырех дней Гомез, не получая никаких известий о Браво, поехал сам искать его в Джалапе. Когда он отпирал дверь, дом партизан казался темным и пустым. Но вдруг его лицо осветил яркий свет фонаря; потом зажегся свет. "А, сеньор Гомез, — сказал мужчина, направляя на него револьвер со взведенным курком. — Вас-то мы больше всего и ждали".

По дороге в тюрьму Гомез выкрикивал проклятия и клялся убить тех, кто предал его. Это было бесполезно. В течение недели мексиканская служба безопасности уничтожила МАР, сделав налеты на его центры, схватив девятнадцать из его самых крупных руководителей и расставив ловушки, обеспечивающие поимку многих других.

Когда ночью 12 марта советники службы безопасности представили свой отчет, они могли сопроводить его обширными и конкретными свидетельскими показаниями. Это были доказательства, которые старается получить любой ответственный глава государства накануне принятия важного решения. Фотографии демонстрировали американские винтовки М-1 и 45-калиберные пистолеты, ручные гранаты, патроны, коротковолновые радиопередатчики и даже немного денег из оставшихся после ограбления 84 000 долларов. Подписанные признания и захваченные дневники описывали обучение партизан и их террористические планы. Досье на Коломьякова, Нечипоренко и Дьяконова подробно описывали причастность к этому их самих и КГБ.

Было ясно, что Мексике едва не был нанесен колоссальный ущерб. Русским, возможно, никогда не удалось бы достичь своей конечной цели в создании "второго Вьетнама". Однако только несколько месяцев отделяли их от достижения их ближайшей цели — серьезного общественного хаоса. Если бы ряды партизан продолжали множиться и совершались непрерывные нападения, Мексике пришлось бы тратить средства на новое вооружение и армию. Это могло бы быть сделано только за счет расходов на образование, на промышленное развитие, на транспорт, на электрификацию сельской местности, на общественные реформы.

15 марта правительство объявило о поимке партизан и отметило, что аресты продолжаются. Правительственное заявление потрясло Мексику, но ужас референтуры в советском посольстве был больше. Внезапно были уничтожены почти зрелые плоды стольких лет планирования, сотни тайных встреч и кропотливой вербовочной деятельности. К тому же Москва немедленно потребует объяснений.

Для КГБ в официальном заявлении было одно утешение. В нем не имелось намека, что мексиканское правительство имеет хотя бы малейшее подозрение, кто был настоящим покровителем Мовимиенто де Акцион Революционариа. Гомез, по всей видимости, не признался; казалось, Нечипоренко, Коломьяков и Дьяконов были спасены.

Наступило 17 марта; Мексика приказала своему послу незаметно покинуть Москву. На следующее утро Дьяконов, советский поверенный в делах, получил лаконичное послание. Требовалось его немедленное присутствие в Министерстве иностранных дел. Министр иностранных дел Эмилио Робаза встретил его без обычной любезности.

"Дальнейшее пребывание Дмитрия Дьяконова, Бориса Коломьякова, Олега Нечипоренко, Бориса Воскобойникова и Александра Большакова (последний был сотрудником КГБ и занимался вербовкой студентов) нетерпимо более для моего правительства, — объявил Министр иностранных дел. — Поэтому вам приказывается покинуть территорию Мексики безотлагательно".

"По какой причине?" — спросил Дьяконов.

"Сеньор Дьяконов, Вы, я и Комитет Государственной Безопасности Советского Союза — все мы знаем причину, — ответил Робаза. — Никакого дальнейшего обсуждения не будет. Наша беседа окончена".

Высылка пяти дипломатов, включая поверенного в делах, была из ряда вон выходящей дипломатической пощечиной Советскому Союзу. Мексика была осведомлена о том, что когда какая-нибудь страна осмеливается выслать сотрудников КГБ, Советский Союз отвечает воинственной угрозой и произвольной высылкой такого же числа дипломатов из Москвы. Однако после отзыва мексиканского посла в Советском Союзе оставались только четыре дипломата. Если русские ответят тем же, они на деле прервут дипломатические отношения, а следовательно, мексиканцы смогут приказать всем русским покинуть Мексику и закрыть это громадное советское святилище подрывной деятельности навсегда. Поэтому Советский Союз без всякого протеста проглотил нанесенное ему унижение.

Другие латино-американские нации объединились для поддержки Мексики. Колумбия и Гондурас направили послов в Министерство иностранных дел выразить свое восхищение действиями мексиканского правительства. Ведущие газеты всего полушария осудили русских и восхваляли мексиканцев. Коста Рика, проконсультировавшись с мексиканским правительством, объявила о прекращении переговоров, результатом которых, как ожидалось, должно было быть немедленное установление дипломатических‘отношений с Советским Союзом.

21 марта высланные русские ждали в аэропорту самолета домой. Больше всех об их вынужденном отъезде сожалел, вероятно, Нечипоренко, чья жизнь была так тесно переплетена со страной, которую ему никогда не будет позволено увидеть вновь. Но он был хорошим актером до конца, улыбался и шутил с репортерами. Коломьяков, этот босс от КГБ, никогда не прощавший ошибок, и на сей раз не изменил себе. Как только объявили их полет, он вскочил и размахнулся, чтобы ударить фотографа. Однако он промахнулся в своем последнем мексиканском выпаде.

Все то, что произошло в Мексике, является лишь частью развернутой по всему миру и всегда действующей системы подрывной деятельности КГБ. Тактика меняется от народа к народу, от степени риска, от политических условий, культуры, географии и средств, которые КГБ может сконцентрировать в данном районе. Но стратегия всегда одна: забастовки, бунты, демонстрации, дезинформации, саботаж и террор. Цель КГБ — распространять советское влияние, создавая дорого обходящиеся обессиливающие кризисы, поощрять бунты, которые делают находящуюся на прицеле нацию более уязвимой для советского давления. В некоторых случаях Советский Союз добивается цели относительно мирными или парламентарными методами, однако одновременно ведутся тайные операции КГБ. Несмотря на все предосторожности, предпринимаемые КГБ, чтобы скрыть советскую подрывную деятельность, свидетельства о действиях КГБ против других народов появлялись уже не раз.