Джон Бэррон - КГБ. Работа советских секретных агентов

Посетитель был Алексей Иванович Галкин. Его родители были крестьяне, он молодым коммунистом работал в московском метро, и одновременно учился. Будучи послушным, усердным и знающим, он занял место среди советской интеллигенции. С 1951 г. по 1956 г. он был агентом в Соединенных Штатах, маскируясь под сотрудника Организации Объединенных Наций. Он посвящал свое время изучению полученных из первых рук сведений, что дало ему возможность тренировать шпионов для Америки. Каждые несколько месяцев он менял местожительства, чтобы познакомиться поближе с разными районами Нью-Йорка и его окрестностями. Он постоянно стремился быть приглашенным в дома, чтобы увидеть самому, как живут американцы и как следует вести себя среди них советским агентам.

"Я вкратце расскажу Вам, что ожидает Вас в будущем; потом я постараюсь ответить на вопросы, — начал Галкин на вполне понятном, но с сильным акцентом английском языке. — Ваше обучение продлится три года. Основным предметом будет разведывательная теория и практика, которые буду преподавать я. Вы будете изучать философию Маркса, Энгельса и Ленина в применении к разведке, а также такие технические предметы, как искусство шифрования, фотографию и пользование симпатическими чернилами. Вместе с этим Вы получите настоящее представление о Соединенных Штатах: их истории, географии, политике, военной организации и современной жизни. Естественно, что мы будем усердно заниматься с Вами английским языком. Я знаю, что Вы хорошо владеете им, но язык постоянно меняется. Вам надо выучить набравшиеся за эти годы разговорные обороты, и к тому же мы хотим как можно лучше отшлифовать Ваш акцент. Между прочим, я надеюсь, Вы любите кино, — сказал он, указывая на проектор. — Мы будем все это время показывать Вам американские фильмы. У нас есть большая фильмотека".

Галкин замолчал и взял в руки блокнот, на котором Туоми набрасывал заметки. "Пожалуйста, с настоящего момента — ничего письменно, — сказал он. — Вы должны все запоминать".

"Простите, пожалуйста", — извинился Туоми.

"Нет, нет, — продолжал Галкин, похлопывая Туоми по плечу. — Вы не должны путать замечание с выговором. В будущем Ваша жизнь будет зависеть от того, чему Вы научитесь здесь, поэтому все Ваши учителя будут указывать на ошибки, могущие оказаться роковыми. Мы просто хотим помочь Вам. Я — в особенности, поскольку в качестве Вашего советника я буду получать оценки в зависимости от Ваших успехов. Вы должны не стесняясь задавать любой вопрос и обсуждать любую возникшую у Вас проблему, независимо от того, насколько это кажется Вам личным и мелочным. Как насчет чая?"

Кипятя воду в серебряном самоваре, Галкин заметил: "А знаете, американцы вообще-то кладут куски льда в чай".

’Такой напиток очень приятен в жаркий день", — сказал Туоми.

"Верно. Я почти забыл, что детство Вы провели в Штатах, — ответил Галкин. — У Вас есть преимущество перед всеми засылаемыми нами туда нелегальными агентами. Однако Вам еще очень многому надо учиться".

Прихлебывая чай, Галкин продолжал: "На второй стадии Ваши занятия будут только практическими. Мы сосредоточимся на создании для Вас такой легенды, которая не подведет Вас в Америке. Для Вас нужно будет создать совершенно новую жизнь, и Вы должны будете так хорошо знать ее, как будто на самом деле прожили ее".

"Могли бы Вы мне сказать, что я буду делать в Америке?" — спросил Туоми.

"Не совсем. Но Вашим первым заданием будет устроиться как настоящий американец и найти работу. Затем Вы должны будете искать подходящих американцев, могущих работать для нас. Если все пойдет хорошо, мы сможем отдать в Ваше подчинение тех американских агентов, которые уже находятся там. В любом случае, я почти уверен, что Вы будете действовать, находясь в Нью-Йорке".

"Смогу ли я навещать семью, пока я здесь?" — спросил Туоми.

"Конечно, — заверил его Галкин. — Время от времени Вы будете на короткое время ездить в Киров, а на праздники мы привезем их сюда. Между прочим, вот Вам адрес, по которому они могут писать Вам. Если у Вас возникнут какие-нибудь семейные проблемы, дайте мне знать.

И еще последнее. В воспитании масс бывают иногда необходимы упрощения и даже преувеличения. Но Вам жизненно важны точные сведения. Поэтому не удивляйтесь, если сказанное Вам будет отличаться от того, что известно широкой публике. А теперь пойдемте знакомиться с Еленой, лучшей поварихой в Москве".

Туоми приветствовала дородная седая женщина лет пятидесяти. На протяжении многих лет она была заместителем шеф-повара Кремля. Теперь она была своего рода экономкой в разведшколах. Она подала очень вкусный обед, состоящий из горохового супа, мяса с рисом, запеченных в легком тесте, красной капусты, салата из помидоров, дыни и красного вина. "Как только я узнаю Ваш вкус, я буду готовить лучше, — пообещала она. — Я буду заботиться о Вас как следует".

Туоми не привык к такой обильной еде и вину днем и задремал на диване. Он проснулся от приветствия, произнесенного полным темперамента голосом: "Как поживаешь, товарищ?" На него смотрела поразительной красоты брюнетка лет тридцати. На ней было купленное в Нью-Йорке платье. Оно подчеркивало линии ее стройного тела, и покрой его выделял ее среди женщин Советского Союза.

То была Фаина Соласко, дочь одной русской женщины, многие годы служившей в Соединенных Штатах куртизанкой для офицеров КГБ и наезжавших советских чиновников. Фаина выросла в Нью-Йорке, где ее мать числилась на платежной ведомости Амторга, советской торговой организации. Она училась в Колумбийском и Нью-Йоркском университетах, потом неудачно вышла замуж за американского сотрудника ТАСС. В 1955 году она вернулась в Москву. Своим прошлым, интеллектом и нравом она идеально подходила для обучения шпионов, засылаемых в Соединенные Штаты.

Ее официальным заданием было совершенствовать английский язык Туоми и тщательно ознакомить его с современным американским образом жизни. Еще у нее было более важное тайное задание постоянно следить и давать оценку его душевному состоянию, характеру и природным способностям.

"Почему у тебя такие грязные ногти?" — спросила она.

Туоми посмотрел на свои руки. Он вдруг понял, что его руки всегда были такими грязными от того множества работ, которые ему приходилось выполнять, чтобы заработать немного лишних денег для семьи. Прежде, чем он нашелся что-либо ответить, Фаина посмеялась над ним опять.

"Из какого колхоза ты приехал?"

"Я учитель", — ответил Туоми.

"Глядя на твои ботинки, трудно этому поверить, — колко ответила Фаина. — Ты их когда-нибудь чистил?"

’Это не было принято в Кирове", — ответил он.

"Ты должен будешь научиться сам чистить свою обувь, — сказала Фаина. — Я же научу тебя завязывать галстук так, чтобы люди не приняли тебя за висельника. Пойдем в спальню".