Джон Бэррон - КГБ. Работа советских секретных агентов

"Дух", как прозвала Дженнифер своего анонимного собеседника, позвонил на следующий день. "Вы уже решили?" — спросил он.

"Да, я готова ехать, но Вы должны объяснить мне, что я должна буду делать", — ответила она.

"Первым делом, Вы должны будете встречаться с людьми. Знакомьтесь как можно с большим количеством важных людей в правительственных кругах США, — сказал ей сотрудник ДГИ. — Инструкции Вы будете получать время от времени, по мере надобности. Готовьтесь сейчас вернуться в Торонто. Уничтожьте все следы Вашего интереса к Кубе. Не говорите о ней больше. Не занимайтесь Комитетом (Ярмарка в пользу Кубы). В Вашем паспорте есть отметка о Вашем пребывании здесь. Уничтожьте его, скажите, что Вы потеряли его. Это даст Вам возможность получить новый. Подождите шесть месяцев, а затем начинайте искать работу в Вашингтоне. Вначале обратитесь в Ваше посольство и такие международные организации, которые нанимают на работу иностранцев. Ни с кем не обсуждайте наших бесед. Я позвоню Вам". И не успела Дженнифер задать ему хотя бы один вопрос, как он снова повесил трубку.

На протяжении последующих двух недель анонимный сотрудник ДГИ звонил ей раз или два в день, каждый раз подчеркивая необходимость вести спокойный обычный образ жизни в Канаде и советуя, каким образом лучше всего знакомиться с людьми в Вашингтоне. "Станьте членом Союза говорящих по-английски. Ходите на посольские приемы в День Независимости. Там нет необходимости показывать приглашение". В последних его звонках речь шла о мсстонахож гдснии в Канаде тайников для передачи добытой информации. ДГИ наказала ей оставить донесение в октябре в Монреале, в каменной стене переулка, находящегося на расстоянии двух кварталов от Университета Мак-Гилл. Второе донесение должно было быть в декабре и оставить его нужно было в углублении стены, окружающей пригородный дом в Монреале.

"Как Вы хотите, чтобы мы Вас называли?" — спросил ее "Дух" в начале марта, за день до ее отъезда из Гаваны в Мексико Сити.

"Зовите меня Мэри", — сказала Дженнифер.

"А как насчет нашего представителя? Для него у Вас тоже есть имя?"

"Давайте назовем его Жозе", — сказала Дженнифер.

"Ладно, — сказал сотрудник ДГИ. — Когда бы Жозе к Вам ни обратился, Вы должны подчиняться ему". Кубинцы никогда не предлагали ей денег ни в качестве зарплаты, ни для расходов, и Дженнифер никогда не просила ничего.

В первую субботу октября 1968 года Дженнифер оставила записку в стене переулка возле Университета Мак-Гилл; в ней сообщалось, что она не смогла пока найти работу в Вашингтоне. Однако в своем декабрьском донесении она сообщала, что в конце месяца она уезжает, чтобы начать работать в южноафриканском посольстве, где ей предложили временную работу. Дул холодный встречный ветер; Дженнифер шла вдоль одной из пригородных улиц города, направляясь к месту очередного тайника. Поравнявшись с ним, она произнесла лишь: "Проклятье!" Дыра была замазана. Она решила оставить донесение в тайнике в переулке возле университета.

Едва лишь начав работать в южноафриканском посольстве в Вашингтоне, Дженнифер подкупила всех своим обаянием и прилежанием. Сотрудники соперничали друг с другом, пытаясь заполучить ее как няню, потому что ей можно было доверить детей, которые в свою очередь просто обожали ее. В апреле 1969 года освободилось место служащей-машинистки, и посольство охотно предоставило ей это постоянное место работы. Лишь теперь Дженнифер начала действовать.

Она сняла привлекательную квартиру с красивым окном, выходящим на леса за верхней Висконсин Авеню, красочно меблировала ее и приготовила большой запас безналоговых алкогольных напитков, взятых из посольства. Став членом Союза говорящих по-английски, она знакомилась с молодыми дипломатами, приглашавшими ее на посольские приемы, где она могла встретить много американцев. К большинству молодых людей, назначавших ей свидания, она относилась как к ступенькам лестницы, по которой ей, по заданию ДГИ, необходимо было взобраться; тем не менее некоторые вызывали у нее ответные чувства. Обычно ее не привлекали так называемые "прямые американцы" — аккуратно подстриженные, в консервативных костюмах, с резко выраженными чертами. Она предпочитала смуглых мужчин с длинными волосами и, возможно, усами — мужчин, отвечавших ее представлению о кубинцах. Один дипломат из Латинской Америки настойчиво предлагал ей выйти замуж за него, а один из американцев стал слишком уж ревновать к ней всех и каждого, но она мило избавилась от обоих.

В конце апреля ДГИ впервые дала знать о себе, связавшись с ней по телефону, номер которого они получили, позвонив в южноафриканское посольство. "Жозс", говорящий по-английски с сильным акцентом, описал ей, как выглядит новый тайник в Нью-Йорке, где она должна была отныне оставлять донесения. Это просто была еще одна дыра в еще одной стене, только на сей раз, расположенная рядом с жилым домом на 82-й улице в Джексон Найте, Куинз. В мае Дженнифер отправила донесение о своих первоначальных успехах, все сошло благополучно. В конце июля она получила по телефону инструкции от Жозе, согласно которым должна была оставить следующее донесение в первую субботу июля. Дженнифер обернула свое донесение в полиэтилен, завернула пакет в черную материю и перевязала черной лентой; донесение получилось цилиндрической формы размером с рукоятку отвертки. Во второй половине дня 5 июля она вылетела в Нью-Йорк; в сумерках уже наступившего раннего вечера она положила пакет в щель в самом низу стены, прилегающей к жилому дому.

Вскоре после ухода Дженнифер дворник решил кончить подстригать цветы, растущие на верху стены. Нагнувшись, чтобы поднять упавшие ножницы, он увидел маленький черный пакет, который и можно-то было увидеть, лишь нагнувшись низко к земле. Он поднял его из любопытства, взял в свою рабочую комнату и нашел письмо. Оно показалось ему очень странным.

В письме, адресованном "дорогим друзьям" и подписанном "Мэри", перечислялись посещения разных посольств, упоминались имена вашингтонских журналистов, дипломатов и коммерсантов. Дальше говорилось:

"Через Союз говорящих по-английски я была приглашена в Клуб Салгрейв, где был устроен прием в честь нового британского посла. Я познакомилась с ним; никого из других важных личностей там не было.

Я была также на приеме в новозеландском посольстве, где познакомилась с барбадосским послом…

На данном этапе, мне кажется, нет никого, кто мог бы мне пригодиться. Я продолжаю выходить — я принимаю каждое приглашение, которое, по моим расчетам, может дать мне возможность познакомиться с каким-нибудь важным человеком. Но в Вашингтоне сплошь снобы, и я никак не могу проникнуть в этот "особый Kpyi "людей…