Джон Бэррон - КГБ. Работа советских секретных агентов

На следующий день некий южноафриканский дипломат попросил Дженнифер зайти к нему в кабинет. "Мисс Майлз, у меня здесь имеется важный пакет, который необходимо вручить лично", — заявил он, вручая ей конверт. Он попросил ее доставить это в одну из комнат в вашингтонском отеле.

Дженнифер постучалась в дверь гостиничного номера; ее приветствовал подтянутый, строго одетый "прямой американец". "Войдите, пожалуйста, мисс Майлз". В комнате оказался еще один мужчина, поднявшийся ей навстречу. Оба показали удостоверения ФБР.

С очаровательной храбростью Дженнифер отрицала тот факт, что она является кубинским агентом. "Все это звучит очень захватывающе, — сказала она. — Но боюсь, что меня перепутали с кем-то".

"Вы узнаете это?" — спросил ее агент, показывая ей письмо, которое она спрятала в нью-йоркском тайнике в июле 1969 года. Не дав ей ответить, он показал ей фотографии, на которых она была сфотографирована вместе с Родригесом на перекрестке у Куинз и возле бара. "Есть необходимость показывать дальше?"

Уже почти плача, Дженнифер сказала: "Я не сделаю ничего, что может повредить Кубе".

ФБР позволило ей уйти, в надежде, что ее реакция на разоблачение может привести их к ее связному. Однако вечером 5 октября Дженнифер неожиданно появилась в вашингтонском филиале ФБР и добровольно призналась во всех подробностях ее отношений с кубинцами и обо всех своих приключениях. Ей позволили вернуться в Южную Африку и не преследовали в судебном порядке. Что касается Хана, то поскольку он не преступил ни правил безопасности, ни закона, он оставил Министерство Иностранных Дел, когда истек срок контракта. Соединенные Штаты выслали из Организации Объединенных Наций Родригеса и его босса от ДГИ Орландо Прендес Гутиерес. Представитель Министерства Иностранных Дел сделал загадочное заявление, обвинив их в том, что они получили информацию от "довольно привлекательной и представительной" сотрудницы зарубежного посольства в Вашингтоне.

Уже будучи в Южной Африке, Дженнифер публично заявила, что никогда не была кубинской шпионкой. Она написала или позволила написать от своего имени романтическую статью о Кубе и ее визите туда. Статья, как и сама Дженнифер, была мила и тактична.

На протяжении многих лет Советский Союз, пользуясь так называемой дезинформацией, поддерживал и распространял слухи в грандиозных масштабах, которые были рассчитаны на то, чтобы ввести в заблуждение, смутить или обмануть общественное мнение за рубежом. Некоторые из таких операций значительно повлияли на мировые события. Были и такие, непредвиденные последствия которых нанесли сильный ущерб советским интересам. В конечном итоге Советский Союз становился жертвой своего собственного обмана.

После Второй мировой войны, когда русские угрожали Греции, Ирану и Берлину, они умышленно распространяли сведения, сильно преувеличивающие мощь Красной Армии. Они намеревались запугать Запад. Вместо этого, у Запада появился дополнительный стимул для перевооружения и создания НАТО.

Осенью 1964 года чешская СТБ, с одобрения и при поддержке КГБ, начала широкую кампанию по разжиганию антиамериканских страстей в Индонезии. С помощью женщин-агентов чехи скомпрометировали одного индонезийского посла и через него передали Президенту Сукарно целую серию фальшивых документов и поддельных донесений, указывающих на заговор ЦРУ против него. В одной из подделок говорилось о предполагаемом убийстве Сукарно агентами ЦРУ; другая "раскрывала" совместный американо-британский план аннексии Малайзии. Ответом стали обличительные антиамериканские выступления неуравновешенного Сукарно, которые были подхвачены некоторыми индонезийскими журналистами, находящимися на службе в КГБ и СТБ, усилены и переданы индонезийскому народу по московскому радио. Подстрекаемые толпы осаждали американские учреждения в Джакарте, по всей стране бушевала антиамериканская истерия, влияние США уменьшалось. Бывший специалист СТБ по вопросам дезинформации, Ладислав Биттман написал об этой истории и проанализировал операцию, в которой участвовал. Он заявляет: "Мы сами были удивлены теми чудовищными размерами, которые приняла эта провокация".

Однако этот блестящий тактический успех завершился разгромом. Биттман отмечает: "Чехословацкий и советский отделы по дезинформации, опьяненные потенциальными преимуществами в борьбе против главного врага, намеренно закрывали глаза на возрастающее китайское влияние внутри страны". Ободренные все возрастающим влиянием китайцев и введенные в заблуждение атмосферой, которую создали чехи и русские, индонезийские коммунисты пришли к заключению, что время благоприятствует перевороту. 30 сентября 1965 года, в ночь переворота, были убиты шесть индонезийских генералов, и коммунисты попытались захватить власть в свои руки. Ответом индонезийских вооруженных сил была резня, в которой погибли десятки тысяч коммунистов, что привело к уничтожению их партии, бывшей одной из самых крупных в мире. [36]Индонезия, которой, казалось, судьбой предназначалось безвозвратно соскользнуть на коммунистическую орбиту, превратилась в независимое государство с устойчивым правительством, полным решимости сохранить свою независимость.

Несмотря на фиаско, которые они терпели, советские руководители не высказали никакого намерения отказаться от организованного обмана как орудия национальной политики. Этого рода деятельность является еще одной частью оставленного Лениным наследия, глубоко внедренного в советские обычаи. Точно в такой же степени, в какой он восхищался террором. Ленин превозносил "отравленные орудия" обмана, двуличности и клеветы. Он писал: "Коммунисты должны быть готовы пойти на любую жертву и, если потребуется, прибегнуть к любому виду коварства, интриг, хитрости, пользоваться всевозможными нелегальными методами для сокрытия правды… Практической частью коммунистической политики является подстрекательство одного (врага) против другого… Мы, коммунисты, должны настраивать одну страну против другой… Мои слова были рассчитаны на то, чтобы возбудить ненависть, отвращение и презрение… не заниматься убеждением, а разъединять ряды противника, не исправлять его ошибки, но уничтожить его, стереть его организацию с лица земли. Характер этой формулировки действительно таков, чтобы вызвать самые худшие опасения, самые худшие подозрения о противнике".

Современное советское понятие о дезинформации развивалось из этих "Принципов ленинизма". Русские определяют дезинформацию как "распределение фальшивой и провокационной информации". Однако используемая КГБ дезинформация является на деле гораздо более сложной, чем это видно из определения. Сюда входит размножение подделанных и сфабрикованных документов, писем, рукописей и фотографий; распространение агентами вводящих в заблуждение слухов и ложной информации; одурачивание приезжающих в Советский Союз людей; а также физическое насилие, совершаемое с целью психологического эффекта. Все эти методы разносторонне используются для оказания влияния на политический курс зарубежных правительств, для ухудшения отношений между народами, для подрыва доверия наций к их руководителям и учреждениям, для дискредитации отдельных людей и целых групп, настроенных против проводимой Советским Союзом политики, для создания у иностранцев ложного впечатления относительно советских намерений и условий внутри Советского Союза, а иногда и просто для того, чтобы затушевать неудачи и грубые ошибки КГБ.