Саша Сулим - Безлюдное место. Как ловят маньяков в России

— Копались?

— Ну, может, еще лучше стал.

— Еще лучше стали?

— Да. Но это я вам сейчас рассказываю о том, что было 30 лет назад. Это сейчас я пытаюсь выудить во всем этом аргументы, доводы, мысли — тогда, возможно, вообще никакой логики в моих действиях или мыслях не было.

— Значит, вы не винили себя в произошедшем?

— А черт его знает.

— То есть вы все-таки допускали, что и ваша вина там была?

— А может человек, у которого все идеально, с жиру беситься? В чем тогда я виноват? Не зря на Руси было принято [бить жену] по пятницам — с утра и вечером. С утра почему? Вдруг что-нибудь натворит? А вечером за что? А вдруг что-нибудь натворила? Это, конечно, фольклор. Наверное, это неправильные действия.

— Так себе, да.

— Но, если всем удобно считать это причиной, пусть считают. Мы часто судим о ком-то с помощью трафаретов или клише. Но на самом деле все может быть гораздо глубже. Вот только мне так никто и не помог найти причину, никто даже не пытался оказать мне такую помощь. Даже этим супер-пупер-психиатрам, которые в Сербского сидят, — всем до фонаря.

— А сами в себе вы разобраться не пытались, без посторонней помощи?

— Может, какие-то мысли у меня и появились, но я не смогу их ни доказать, ни опровергнуть. Да и зачем это все? Чтобы самого себя накручивать? Только расстраиваться. Или чтобы оправдание себе искать.

— Вы нашли себе оправдание?

— А должен я его искать?

— Это вам решать.

— Может, я ничего и не должен искать. Что случилось, то случилось. Этого уже не изменить. На данный момент я вообще живу одним днем. Вчера я знал, что сегодня ко мне кто-то приедет. Спасибо вам за судоку. Теперь я буду при деле в ближайшие два-три дня.

— Неужели вы себя никак не оправдываете наедине с собой?

— Чтобы себя оправдать, нужно кого-то виновного найти. А кого взять в жертвы? Маму, папу, сестру, жену?

— Выбирайте.

— Как-то неохота никого выбирать. Может, это вообще какое-то третье, пятое или десятое лицо. Например, супруга моего товарища-сослуживца. Я смотрел на их взаимоотношения, как у них рушится семья, в какую грязь все превращается. Можно ее взять? Или другой пример. В новогоднюю ночь пьяные родители теряют на горке трехлетнюю девочку. Как можно ребенка трехлетнего потерять? Я тогда всю ночь лазил по колено в снегу, искал эту девочку, утром на радиостанции делал объявление. А это можно к причинам отнести? Может быть, причиной является мое негативное отношение ко всем, кто употребляет алкоголь?

Я вам перечисляю то, что во мне наслаивалось. Чуть ли не каждую ночь у меня в дежурной части сидел в клетке пацан — я его чаем поил, кушать давал. И он не был из опустившейся семьи — его мать вся из себя была. Можно это сюда же положить?

Супруга товарища по оружию приходит к заместителю начальника отдела и жалуется: ее муж пропадает с сотрудницей какой-то, дома не ночует, загулял. Проходит определенное время, обе сотрудницы пишут рапорт — в декрет уходят. Опять разборки: кто их отправил в декрет? И это не анекдот, это реально. Это я вам все негативное — в одну чашу.

— Как этот негатив у вас внутри ощущался?

— Я не могу это объяснить.

— При этом вы ничего не делали той же мамаше, которая приходила за своим ребенком, или родителям, которые дочь потеряли.

— А что я могу ей сделать, если я нахожусь на смене, я должностное лицо?

— То есть вы проецировали свою злость на жертв?

— Получается так.

— В тот момент, когда вы совершали убийство, происходило освобождение негативной энергии?

— Столько лет прошло, не могу вспомнить, как оно было.

— А каждый раз было по-разному?

— Что я реально чувствовал, сейчас я сказать уже не могу. Может, и одинаково было. Если не ошибаюсь, в первый раз все спонтанно получилось, машинально, на уровне рефлекса. Какая-то ругань, человек замахивается, и я машинально наношу удар, и все, человек валится. Дальнейшие мои действия лихорадочные, в голове паника что сделать? Добить? Один из вариантов. Второй вариант — оказать помощь, везти куда-то в лечебное учреждение с соответствующими последствиями. И это как снежный ком, как лавина. Видимо, я по простому пути решил пойти, с моей точки зрения. Но это я сейчас так думаю.

— Что вы тогда почувствовали?

— А что может человек ощущать после этого?

— Ужас.

— Это ваше слово. Через запятую можно еще слово «страх» сказать, но никак не удовлетворение, как некоторые пытаются трактовать.

— Его не было?

— Какое удовлетворение? Паника, страх, ужас. Не дай бог кто-то увидел. Ну, как нормальный человек реагирует? Все чисто, сваливаю.

— «Не дай бог кто-то увидел», но не «О боже, я убил»?

— Прошло какое-то время — тишина. Даже вопросов никто никаких не задал: ни где я был, ни что я делал. Наступило успокоение — относительное, конечно. Ну а дальше, возможно, ситуация аналогичная была, только я уже более хладнокровно все сделал, контролируя себя, понимая, что вроде это и не так страшно.

— Не страшно убивать? Или не страшны последствия?

— Какие там последствия? Что касается первого вопроса, не уверен, что слово «страшно» здесь уместно. Например, я ударил человека молотком или топором — все, смерть наступила мгновенно, это доли секунды. Ладно, второй раз ударил. Сколько на это секунд нужно — два раза ударить? Это не вопрос на засыпку, это чтобы вы поняли, что это буквально какие-то секунды. Посмотрел, вроде крови нет, сел в машину, уехал. Второй пример. Вот человек, который меня выводил, [конвоир], ему государство дает добро, как и какому-то снайперу, который держит в прицеле цель. Ему сказали: «Первый, огонь!» Он нажал на курок. Или третий вариант: летчик-истребитель советской армии летит, крыльями машет «Боингу» южнокорейскому, а в нем 278 пассажиров. Ему: «Сокол, огонь! Сбить цель!» Я, конечно, не вправе себя сравнивать с ними, но у всех ситуации разные.

— Но вы сами решение принимали, вам никто не приказывал.

— Страх, наверное, тоже присутствовал у меня. А потом все меньше, меньше, меньше.

— Зачем было делать это столько раз? Что это вам давало?

— Я не знаю. Вот этого я не могу объяснить.

— Как это внутренне проявлялось. Наступает день — и вы понимаете, что сегодня кого-то убьете?

— Я же не в вакууме жил, вот случится какая-то раздражающая ситуация — и я уже весь на взводе. Потом я попадаю в провоцирующую меня ситуацию, и это [убийство] — один из способов решения, выхода из нее.