Саша Сулим - Безлюдное место. Как ловят маньяков в России
- Название:Безлюдное место. Как ловят маньяков в России
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Альпина Паблишер
- Год:2021
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9614-4137-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Саша Сулим - Безлюдное место. Как ловят маньяков в России краткое содержание
Книга журналистки Саши Сулим — это история самого кровавого убийцы в России и рассказ о людях, которые профессионально искали, находили и сажали в тюрьму серийных преступников вопреки инерции и противодействию правоохранительной системы. Это ответ не только на вопрос, как ловят маньяков в России, но и на вопрос, почему их часто не ловят вовсе.
Безлюдное место. Как ловят маньяков в России - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— А маме своей вы пишете?
— От мамы давно писем не было. А я не решаюсь написать.
— Почему?
— Что мне ей написать? Жив-здоров? Я не любитель письма писать, я вот сестре написал и попросил ее от меня маме передать привет — окольным путем таким. И когда сестре писал, все никак не мог слова нужные подобрать.
— Вы боитесь того момента, когда вас этапируют в колонию?
— По-разному на это можно смотреть. Все зависит от того, какую ценность я буду представлять. Наверное, чтобы лишний раз какое-то мнение не будоражить, меня все-таки довезут в целости и сохранности. Сейчас меня волнует этот вопрос с точки зрения географических координат — где колония будет находиться. Скорее всего, это будет в высоких полярных широтах, то есть лето всего-то три месяца в году, а остальное время — полярная ночь и морозы.
— Сюда к вам хотя бы журналисты приезжают.
— Может, и туда кто-нибудь приедет. Я не теряю надежды, что появится психиатр, который захочет что-то дописать в учебник криминалистики, или какие-нибудь дяденька или тетенька, которые захотят написать художественную книжку.
— Идея с книгой вам нравится?
— Мне вообще ничего не нравится. То, что про меня по телевизору говорят… Лучше бы про меня забыли и не вспоминали — ведь это на моих родственниках отражается. Но, когда я сижу в камере и у меня нет сигарет или чай кончился, давать интервью — это единственная возможность получить передачу или какие-то деньги. Пока моя персона кому-то интересна, я хоть сигареты курю. Кофе вот даже пил сегодня.
— Вам ничего не присылают родные?
— Присылают, но по закону мне полагается две посылки и две бандероли в год.
— А правда, что телеканал «Россия» хотел с вами подписать контракт на эксклюзивность общения?
— Разговор был об этом. Но я не уверен, что там была формулировка об эксклюзивности общения, может, я просто тогда невнимательно слушал. Сейчас я от вас услышал слово «эксклюзивность» и стал по-другому смотреть на это.
— То есть вы бы им давали бесконечные интервью, а они бы вам за это сигареты присылали?
— Да, но, с другой стороны, я ведь ничего нового не говорю. Каждый льстит себе, думает: «Я-то в душу залезу и получу эксклюзивную информацию». Но мне только придумывать остается. Мне некоторые это даже в упрек ставят, мол, я то же самое уже три года подряд повторяю — так ведь это значит, что я правду говорю.
— Следователи, которые с вами регулярно общаются, говорят, что у вас феноменальная память.
— Если мне какие-то события неприятны, для чего я их должен запоминать?
— Но вы же ездили на места преступления и точно показывали, где были спрятаны тела.
— Но я ведь не могу назвать точное число, когда это произошло, — помню только, зима это была или лето, на какой машине я тогда ездил. О какой феноменальности идет разговор?
— Эпизодов больше 80, а вы помните даже мельчайшие детали.
— О деталях я примерно так скажу: совершено убийство, среднего роста, славянской внешности, обычного телосложения, ничего особенного, запомнился только такой-то элемент одежды. Что здесь феноменального? Время года: зима, лето — это сложно перепутать.
— Какие отношения у вас сложились со следователем Евгением Карчевским?
— А какие у меня отношения могут с ним быть? Он следователь, я обвиняемый.
— Человеческий контакт у вас есть?
— Я пленный, он следователь, он свою работу делает, я в тюрьме сижу. Какие у меня отношения могут с ним быть? Вы сначала мне объясните, что вы подразумеваете под словом «контакт»?
— Вот у вас есть, например, желание встретиться с компетентным психиатром или психологом, и следователь может вам в этом помочь или нет.
— А почему я должен прислушиваться к его мнению, а не доходить до этого сам?
— Но вы же сами сказали, что хотели бы компетентной помощи.
— Да, но я не буду просить об этом следователя. В СИЗО ко мне психиатра не привезут, скорее, меня отправят к нему в дурдом. Для чего мне нарушать сложившийся распорядок? Сто лет я не видел бы этих психиатров, пусть опыты на кроликах делают. Ну или давайте порассуждаем. Психиатр помог мне докопаться до истины, а дальше-то что? Я выйду из кабинета душевно просветленный, узнав, что виноват не я, а что-то, произошедшее со мной 40 или 50 лет назад. Мне от этого легче не станет.
— В чем тогда смысл вашей теперешней жизни?
— Ни в чем, все. Учиться, учиться и учиться — как дедушка Ленин говорил. Человек так устроен — он больше всего страдает, когда не занят. Буду что-то читать, сопоставлять, анализировать, сравнивать, что мне еще остается делать?
— Были ли у вас мысли покончить с собой?
— Теоретически я, может быть, был бы рад это сделать — поставить точки над «и», точнее, многоточие. Но как это сделать с практической точки зрения? Я круглосуточно нахожусь под камерой, каждые 15 минут в глазок заглядывает охранник. Когда я в туалете, он мне в дверь стучит. С практической точки зрения моя неудавшаяся попытка как расцениваться будет? Как представление. А еще я сам себе ухудшу условия содержания.
— Попытка самоубийства же у вас была уже?
— Ну была, не получилось. Для чего мне представление устраивать? Чтобы меня посадили в камеру с мягкими стенами? Чтобы кипятильник забрали? Чтобы я не смог себе чай вскипятить, а при наличии — кофе попить?
— Практическую сторону вопроса я поняла, но посещают ли вас такие мысли?
— А смысл тогда об этом думать? Если нет возможности это осуществить, зачем тогда себя накручивать? Так еще скажу: это можно всегда сделать успеть. Пока мне неплохо живется, сегодня у меня есть книжка, сигареты есть, кофе. Это не я придумал, а вычитал в книге про лагерную жизнь.
Когда уже совсем тяжело будет, писем с дома нет, журналисты не приезжают, никакого разнообразия — тогда и сделаю. Я сам себе хозяин.
— Началось судебное разбирательство по новым эпизодам ваших преступлений. Как вы настроены?
— Единственное мое пожелание — чтобы суд был в закрытом режиме. Чтобы поменьше все это афишировалось. Хоть на предварительное заседание и приедет куча репортеров, зато следующие полгода или год я никого не увижу.
— Но вы увидите родственников жертв.
— Они тоже не каждый день приходят. Бывает, вообще никто не приходит. В один день могут прямо все прийти — это самый тяжелый момент, а потом месяцами, неделями может никто не приходить.
— Встреча с родственниками жертв — все-таки тяжелый момент?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: