Дарья Златопольская - Важные вещи. Диалоги о любви, успехе, свободе

А что касается семьи, то Господь не без милости. Мало того, когда ты растешь духовно, то, как правило, приходит и некая компенсация за те усилия, которые ты прикладываешь. Иногда в любви. Иногда в благосостоянии.

Д. З. В числе важных для себя драматических произведений вы упомянули спектакль по пьесе Брехта «Добрый человек из Сезуана», поставленный в театре имени Пушкина. Суть этой пьесы в том, что быть добрым может оказаться невыносимым для того, кто это добро несет.

Героиня пьесы, которую играет Саша Урсуляк, будучи очень доброй и не способной сказать никому «нет», придумывает себе брата, который от ее имени как бы ставит границу ее доброте и отзывчивости.

С. Б. Я думаю, что в нашей жизни мы часто поступаем абсолютно по-брехтовски. Часто возникает ситуация, в том числе и у меня, когда ты не можешь сказать «нет». Очень сложно говорить «нет». Хочется войти в положение практически всех. Но ты понимаешь, что таким образом тебя в какой-то момент не станет. Человек сам себя загоняет в тупик, в который он упирается, понимает, что все. Вот это самое «все» ты должен создать из себя. Оставаясь добрым человеком, нужно создать в себе некоего начальника, который будет говорить «нет».

У Брехта есть еще интересный момент: героиня возвращается к богам и говорит, что не смогла быть этим добрым человеком и придумала брата, чтобы хоть как-то защищаться. И боги ей говорят, что иногда можно приглашать брата.

Получается, что это такие извечные философские темы: можно быть жестким, только не унижая другого.

Очень тонкая граница.

Очень тонкая, конечно. Здесь можно скатиться до диктата.

Сергей, а у вас всегда получается поступать бесстрашно?

Ну, жизнь штука сложная. В ролях – да. А в жизни бывало страшно, конечно же. Я живой человек. Но в ролях есть то самое бесстрашие, когда я понимаю: да, всякое может быть. Могут тебя не принять. Для актера его жизнь – это жизнь в кадре и на сцене.

В какой момент вы научились не бояться?

Какое-то бесстрашие передалось мне от отца, потому что отец у меня человек абсолютно бесстрашный. Я больше человек компромиссов в своей жизни. Но то, что в своих ролях, в высказываниях и в поступках я стараюсь быть честным перед самим собой, – это правда. Хотя это сложно. И понятно, что в личной жизни много всего происходит. Но основная часть моей жизни – это роли. И тут уж пан или пропал. Тут уж вперед.

Я мог бы струсить играть Высоцкого. Да, я отказывался. Да, год я не соглашался, потому что говорил, что жалею продюсеров. Не себя – продюсеров. Я говорил: «Вы понимаете, что на вас сразу обрушится? Так получилось, что Безруков подряд сыграл Пушкина и Есенина. И тут еще Высоцкого предложили». Я, жалея продюсеров, говорил: «Не надо. Вам от этого будет только хуже, вас добрые люди начнут уничтожать». Но абсолютно отчаянно люди пошли на этот шаг. Это то самое бесстрашие, когда ты бросаешься на амбразуру.

Сейчас у меня премьера – «Нашла коса на камень» Островского. Я сделал сложный шаг, объединив несколько пьес в одном спектакле. Я сравниваю там двух героинь. Одна героиня знаковая – мы о ней все знаем, это Лариса Огудалова, «Бесприданница». О Чебоксаровой из «Бешеных денег» мы знаем меньше. Но важно понимать, что это две бесприданницы. Только второй бесприданнице слишком высоко падать от огромного богатства и бешеных денег. Ей теперь нужен принц. Хотелось разобраться, до чего она деградирует. В какой момент человек может сломаться, какие искушения ему подбрасываются. Это все волнует нас, современных, сегодняшних.

Но для каждого человека искушение свое. И темная сила каждому предлагает своё, как свидетельствует роман «Мастер и Маргарита». Не каждого можно привлечь деньгами. Что для вас является искушением? Чему сложнее всего противостоять?

Сложный вопрос. Я думаю, что в каждом из искушений есть то, что может тебя провоцировать. Допустим, ты выдержал искушение с честью. Тебе повесили медаль. Но это тоже становится искушением: «Слушай, тебе медаль повесили!» Я думаю, что человек должен просто понимать, что подвергаться искушениям он будет постоянно.

Абсолютно точно! Когда он только все преодолел – он выиграл, он победил. И тут же ему говорят: «Вы наш победитель! Пожалуйста, дайте нам интервью». Тщеславие – мой любимый грех, как говаривал Аль Пачино.

Вот и все. Об этом нужно думать постоянно, потому что это будет происходить всегда.

«Адвокат дьявола»

Мистическая кинодрама американского режиссера Тейлора Хэкфорда (1997) рассказывает о судьбе молодого адвоката Кевина Ломакса (Киану Ривз), устроившегося на работу в юридическую фирму, которую возглавляет сам Люцифер, он же Джон Милтон (Аль Пачино). Попытка Сатаны завладеть душой адвоката неудачна: в последний момент Ломакс отказывается защищать в суде насильника-педофила. Но когда известный журналист предлагает Кевину интервью, адвокат снова поддается искушению и соглашается. Люцифер, который и скрывался в облике журналиста, говорит зрителям, повернувшись к камере: «Тщеславие – мой самый любимый из грехов».

Д. З. Главный конфликт происходит не между человеком и государством – или кем-то, кто извне подавляет его волю, – а внутри самого человека. То, что Товстоногов называл «параличом воли». Те же слова употребляет Довлатов, говоря об одном из героев «Заповедника». Никто и ничто не мешает человеку быть великим и быть собой. Кто мешает Андрею, сыгранному вами в «Трех сестрах», быть великим?

О. Б. Мы можем говорить только о людях, живущих в России, – как там, в Америке, я не знаю. Многовековое рабство русского человека, крепостное право, самодержавие в самых плохих проявлениях заставили людей опуститься. Люди понимают, что от них ничего не зависит. А зависит от барина, от хозяина, от царя, от секретаря райкома. В «Вишневом саде» Фирс говорит: «Перед несчастьем тоже было: и сова кричала, и самовар гудел». Это ж надо было волю назвать «несчастьем»! Это в нашей крови. Недаром Чехов говорил: надо выдавливать из себя раба.

Но посмотрите на ваших героев – на дядю Ваню и на Андрея. Ведь им никто не мешает реализоваться. Почему человек сам перечеркивает свою жизнь? Даже Серебряков говорит дяде Ване: «Боже мой! Да разве я от тебя этого требовал?!»

Это Чехов. Смотрите: дядя Ваня мог бы состояться, если бы он после смерти отца и сестры поехал в Петербург, окончил университет. А почему он не поехал? Потому что он хотел, чтобы память об отце и сестре была жива в этой усадьбе. Он употребил свою жизнь, двадцать пять лет, на то, чтобы поддерживать эту усадьбу в том же статусе, в каком она была при жизни его любимых людей. И Чехов спрашивает: а что важнее? Остаться здесь во имя памяти давно ушедших людей? Или бросить все и поехать в Париж, или Финляндию, или Петербург, или Москву? И Чехов не дает ответа – он и сам не знает.