Курт Воннегут - Вампитеры, фома и гранфаллоны [litres]

– То есть на данном этапе американской истории квакеры практически неотличимы от прочих американцев? – предположил я.

Доктор Трублад с готовностью согласился:

– И в нас много всего наворочено. Как и в каждом. А тот, кто верит, будто существует единственно верный вариант учения квакеров, просто дурак.

Я сказал профессору: американские противники войны, конечно, знают, что Никсон прислушивается к его мнению, и наверняка просили передать президенту, что с войной пора заканчивать.

– Конечно, – кивнул Трублад, – и часто в весьма грубой, безапелляционной форме. Я же им говорю: «Послушайте, он старается остановить войну. А вы ему пытаетесь помешать». Я им не поддаюсь, понятно?

Для «кровоточащих сердец» этот квакерский философ припас и нечто более горькое. Он собирается послать президенту малоизвестную цитату из Авраама Линкольна, который тоже воевал и с кем Никсон себя на этом основании отождествляет.

Вот она, эта цитата:

Мы все проходим через великое испытание, через испытание огнем. В условиях ответственности, которая была возложена на меня моим положением, будучи, как и все мы, лишь орудием в руках нашего Небесного Отца, полагаю, что в целях исполнения Его воли я обязан посвятить этому делу все свои помыслы. И, чтобы сопутствовал мне успех, я решил испросить Его помощи и поддержки.

Но если, попытавшись сделать все, на что способен, в жизни, Им дарованной, я бы потерпел неудачу, то счел бы, что во имя неведомой мне цели Он именно так определил волю Свою. Будь на то лишь мое желание, эта война никогда бы не началась. Будь мне позволено, эта война, даже начавшись, уже бы завершилась. Но мы видим: война продолжается; и мы обязаны понимать, что это Он позволяет ей продолжаться, исповедуя некую Свою цель, таинственную и нам неведомую. И хотя мы, по слабому нашему разумению, неспособны понять этой цели, мы не можем не верить, что именно Он, создавший мир, по-прежнему им управляет.

Мне нестерпима мысль, что этот документ попадет в руки президента. Я совершенно убежден, что мистер Никсон, с присущим ему поразительным отсутствием чувства юмора, не понимает, что реализует жесткий долгосрочный план выживания победителей за счет лузеров, выживания жирных за счет тощих. И абсолютно реальным для меня становится предположение – поскольку я понял, насколько беспросветно убоги его духовные наставники, – Никсон полностью уверен, что исполняет волю божью, чем бы он на своем посту ни был занят.

Кстати, если бы я был пришельцем с другой планеты, вот как бы я объяснил, в чем состоит действительная причина ненависти, которую Никсон питает к лузерам: в годы Великой депрессии его семья обеднела, и для родственников будущего президента это было страшным унижением. Словно семью по ошибке загнали в приют для бродячих собак. И теперь президент делает все, чтобы, не дай бог, его не обвинили в сочувствии к бедным, с которыми его так несправедливо отождествляли.

На своей конвенции республиканцы были от возбуждения и счастья на седьмом небе – их победа казалась делом решенным. Противник республиканцев по уши завяз в популизме, в то время как с их кандидатом пребывал сам бог. Делать особо было нечего, а потому в расписании каждого из оставшихся дней главными пунктами значились шумные вечеринки для автографов, где звездами были жена и дочери президента.

Естественно, поскольку победа была уже одержана, эти приятные милые женщины вели себя скромно и застенчиво. Они словно говорили, используя язык своих тел: «Лучше бы вы брали автографы у кого-нибудь из действительно известных кинозвезд». Кто из известных кинозвезд был там? Пожалуй, лишь Этель Мерман.

На третий день я вышел из лифта гостиницы «Фонтенбло». Теперь я сам раздавал автографы. Один дал бунтовщику, когда тут был бунт. Кроме того, собрал приличную коллекцию проповедей и молитв. Только что мне удалось раздобыть отпечатанную на ротаторе речь Джорджа Дж. Сейбелса-младшего, мэра Бирмингема, штат Алабама, которую тот произнес в воскресенье, в один день с доктором Трубладом.

Мэр Сейбелс только что передал ее мне, написанную большими буквами.

Я ГЛУБОКО ПРИЗНАТЕЛЕН ЗА ПРЕДОСТАВЛЕННУЮ МНЕ ЧЕСТЬ И ПРАВО ДОНЕСТИ ДО ВАС ЭТО ПОСЛАНИЕ: «ЕДИНАЯ НАЦИЯ ПОД ЕДИНЫМ БОГОМ» (ТАК ОНО НАЧИНАЛОСЬ), ПРЕДМЕТ, ЧРЕЗВЫЧАЙНО ДОРОГОЙ МНЕ, А ТАКЖЕ МИЛЛИОНАМ АМЕРИКАНЦЕВ ВСЕХ ВЕРОВАНИЙ, ЦВЕТА КОЖИ И РАС. И ОЧЕНЬ ВАЖНО ТО, ЧТО МЫ НАЧИНАЕМ НАШУ КОНВЕНЦИЮ СЕГОДНЯ, В ВОСКРЕСЕНЬЕ, С ТОРЖЕСТВЕННОГО БОГОСЛУЖЕНИЯ.

Я пристал к одной из сотен достигших брачного возраста девиц, прилетевших сюда, в Майами, за свой счет. Они являют собой живое доказательство того, что молодежь без ума от мистера Никсона. Накануне на вечеринке для молодежи и знаменитостей я слышал их восторженные вопли по поводу Этель Мерман.

– Я из журнала «Харпер», – произнес я. – Хотел вас спросить: может ли, по вашему мнению, атеист быть хорошим президентом Соединенных Штатов?

– Даже не представляю, как это могло бы быть, – ответила она.

– Почему нет?

– Ну, как вам сказать? Ведь наша страна находится под покровительством бога.

– А мог бы быть хорошим президентом еврей?

– Об этом я мало что знаю, – ответила девица.

Прелестное белое дитя. Нехотя я оторвал от нее свой взгляд. И что же я увидел? Десять американских индейцев, сидящих в вестибюле гостиницы в набивных креслах. Девять из них были огромные индейцы-мужчины. Десятый мальчик.

Цветом индейцы напоминали красное дерево.

Они не разговаривали, не вертели по сторонам головами, чтобы увидеть, кто есть кто.

Перед ними стоял кофейный столик, на нем лежал привезенный издалека, отпечатанный на ротаторе текст послания. Индейцы принадлежали к разным племенам.

Как я потом узнал, на послании был выведен следующий адрес: «Кому: Ричарду М. Никсону, президенту США».

В послании, в частности, говорилось:

Нашего вида сегодня постыдился бы сам Господь Бог. Страна, которая позволяет, чтобы часть народа жила в условиях, противоречащих ее собственным принципам, условиях, чреватых ежедневной дискриминацией и бесчеловечным отношением, – эта страна поистине полна ненависти, алчности и равнодушия.

К индейцам я не пошел. Сначала поболтал со знакомым репортером. Он рассказал мне, что ́ доктор Дэниел Эллсберг, обнародовавший документы Пентагона, сообщил по поводу Генри Киссинджера, удивительно удачливого советника президента по международным делам. Он заявил: «Сделка, которую Фауст заключил с Мефистофелем, ни в какое сравнение не идет с тем, что сделал Генри».

Остро ́ та показалась мне замечательной. Эллсберг случайно оказался на конвенции. Никто, похоже, его не замечал, хотя он защищал именно те ценности, которые республиканцы считали предательством и злом. Происходило это, вероятно, оттого, что Эллсберг выглядел как простой сотрудник охраны.