Александр Проханов - Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда?

Самая «свежая» новость из этого сказочного Зазеркалья — принятое 1 мая решение британского парламента, согласно которому заморские территории Соединённого Королевства, включая такие известные оффшорные зоны, как Каймановы и Британские Виргинские острова, до конца 2020 года обязываются создать публичный реестр, где будут указаны бенефициары зарегистрированных в этих юрисдикциях компаний. При этом на коронные земли королевской семьи: остров Мэн и Нормандские острова, — данное решение не распространяется. Так что через два с половиной года крохотные Каймановы острова могут «выпасть» из числа крупнейших кредиторов США (269,9 млрд. долл., 4-е место). Согласно сообщению Times, российские резиденты хранят в британских оффшорах около 47 млрд. долл., хотя информация, полученная финансовой полицией США в начале 2013 года на Британских Виргинских островах, указывала на то, что «выходцы из бывшего СССР» контролируют зарегистрированные в данной юрисдикции трасты, управляющие до 2 трлн. долл. — примерно третьей частью активов, размещённых в данной оффшорной зоне.

В итоге можно сказать, что российская экономика не является «закрытой системой», во многом проникая за национальные границы и имея внешнюю «скрытую массу», как минимум, сопоставимую с внутренней, а как максимум — находящуюся с ней в соотношении 7:3. Что, соответственно, примерно вдвое-втрое, увеличивает степень устойчивости всей «корпорации Россия» под воздействием любых рисков. То же самое, видимо, касается и степени её реальной управляемости.

Кроме того, современная Россия находится вовсе не в «кольце врагов», как это было, например, в 30-х — начале 40-х годов прошлого века. Отношения с КНР характеризуются как «стратегический союз», с прямым документооборотом между администрацией президента РФ и аппаратом ЦК КПК; на Ближнем Востоке создан российско-ирано-турецкий «политический треугольник», достаточно успешно решающий весь комплекс проблем, связанных с конфликтом в Сирии; Германия и Евросоюз готовы увеличить импорт российского газа (разрешение на строительство газопровода «Северный поток-2» и заявка на «Северный поток-3»).

Всё это заставляет не только сменить ответ на вопрос о возможности мобилизационного проекта для современной России с отрицательного на положительный, но и предположить, что он уже находится в стадии реализации, включая весь комплекс мероприятий по его маскировке и дезинформации «вероятного противника».

Выступление Путина с Федеральным посланием 1 марта 2018 года многими было воспринято как ключевая часть его предвыборной кампании. И, согласно «золотому правилу Штирлица»: «Запоминается последняя фраза», — основное внимание было сосредоточено на заключительной части этой речи, где презентовалась «великолепная шестёрка» новых систем отечественного оружия, создающая новый военно-стратегический баланс: межконтинентальная баллистическая ракета РС-28 «Сармат», гиперзвуковой ракетный комплекс «Кинжал», крылатая ракета с ядерной энергоустановкой «Буревестник», лазерные боевые установки «Пересвет», подводный беспилотник с ядерной энергетической установкой «Посейдон» и ракета с гиперзвуковым планирующим крылатым блоком «Авангард».

Тем самым «в тени» оказалась предыдущая часть путинского выступления, посвящённая, в основном, перспективам социально-экономического развития России. Её просто не восприняли всерьёз, отнеся к разряду предвыборных манипуляций. Точно так же, как не восприняли всерьёз, например, впервые прозвучавшие в Федеральном послании президента РФ 2002 года и затем постоянно повторявшиеся обещания провести системную модернизацию российских Вооружённых сил и вдвое, до 12 месяцев, снизить срок военной службы по призыву. Всё это казалось пустыми словами, но, в конце концов, реализовалось на практике — сегодня российская армия признана если не самой мощной боеспособной силой современного мира, то, как минимум, способной успешно противостоять любому вероятному агрессору.

Точно так же политическим блефом казалась задача удвоения российского ВВП за период 2003–2013 годов. Официально она так и не была решена — за это десятилетие, с учётом кризиса 2008–2009 годов, по данному показателю, рассчитанному на основе ежегодных показателей прироста ВВП, отечественная экономика выросла всего в 1,4 раза. Примерно ту же величину даёт оценка роста российского ВВП в «долларовом эквиваленте» по паритету покупательной способности — с 2432,8 до 3602,4 млрд. долл., в 1,5 раза. Зато в прямом «долларовом эквиваленте» рост намного более значителен — с 430,3 до 2297,1 млрд. долл., в 5,34 раза, более чем вдвое выше заявленных темпов. Это — в том, что касается внутренней, доступной наблюдению части экономики «корпорация Россия». Про внешнюю часть оной, по понятным причинам, ничего определённого сказать невозможно — известно лишь, что чистая международная инвестиционная позиция нашей страны за тот же период выросла с 37,18 млрд. долл. на 1 января 2003 г. до 131,7 млрд. долл. на 1 января 2014 г.

В то же время, задача создания и модернизации 25 млн. рабочих мест до уровня высокопроизводительных к 2020 году, поставленная в 2012 году, вряд ли будет осуществлена за ближайшие два года и даже в перспективе ближайших 10 лет, поскольку к началу 2018 года их в российской экономике насчитывалось всего 17,2 млн. (на пике 2014 г. — 18,2 млн.).

Следовательно, есть определённые, но далеко не абсолютные, основания рассматривать путинское выступление 1 марта 2018 г. не только в качестве предвыборной акции, но и некоего отражения программы мобилизационного проекта для России, а также реализации данной программы на современном этапе и на обозримую перспективу.

Основной тезис этого «особого, рубежного» документа, как он был заявлен: «Ближайшие годы станут решающими для будущего страны», — определение «решающими» Путин подчеркнул специально.

Какой же особый рубеж должна преодолеть Россия, которая, по его словам, прошла через масштабные, непростые преобразования, справилась с абсолютно новыми и очень сложными экономическими, социальными вызовами, и, сохранив единство страны, утвердилась как демократическое общество на свободном, самостоятельном пути?

«Скорость технологических изменений нарастает стремительно… Тот, кто использует эту технологическую волну, вырвется далеко вперёд. Тех, кто не сможет этого сделать, эта волна просто захлестнёт, утопит», — объясняет президент, вполне солидаризуясь этими словами с той позицией, которую на протяжении многих лет отстаивал и пропагандировал такой идеолог мобилизационного проекта, как Сергей Глазьев и его единомышленники.