Александр Проханов - Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда?

Обе эти подсистемы: корпоративные и клановые, — симбиотически функционируют в рамках двух контуров. Внешний контур — это формальные законы, политические лозунги, программы и т. д.

Внутренний, основной, решающий контур — коррупционная система.

Общая численность такого «ядра» российского социума (вместе с членами семей) составляет, по разным оценкам, от 25 до 30 миллионов человек.

Третий, уже «неядерный», «периферийный» компонент российского социума — это «аутсайдеры» в прямом смысле слова: те социальные группы, которые не могут быть отнесены ни к кланам, ни к корпорациям, нижние слои корпоративных структур, которые реально отключены от принятия корпоративных решений (самый яркий пример — школьные учителя), значительная часть пенсионеров, и т. д. Общая численность этой части, также по разным оценкам, составляет (вместе с членами семей) от 45 до 60 миллионов человек.

Наконец, четвёртый компонент российского социума — явные «маргиналы», которые каждодневно борются за своё выживание, прежде всего — физическое. Это бедные и беднейшие слои городского населения, которые либо уже постоянно недоедают, либо находятся в прямом состоянии голода. Это население малых деревень и поселков, фактически выключенное из регулярного товарообмена, выживающее за счет подножного корма. Сюда же можно отнести миллионы алкоголиков, наркоманов, бомжей, а также легальных и нелегальных мигрантов. Общая численность этой части российского общества составляет от 35 до 45 миллионов человек.

При этом практически весь, без исключений, российский социум является мелкобуржуазным в том смысле, что партикуляризм частных, групповых, личностных интересов всегда оказывается сильнее общенациональных интересов. Такая тотальная мелкобуржуазность парадоксальным образом объединяет и самых крупных российских миллиардеров, проживающих в Лондоне и последних бомжей из депрессивного бывшего «моногорода».

В психологическом контексте такой тотальной мелкобуржуазности большая часть российского социума скорее ждет «вождя», чем «царя».

Возникает вопрос: если субъектом мобилизационного проекта не могут быть ни существующее государство, ни действующие политические партии, то где искать организационное ядро самого важного и сложного в истории России мобилизационного проекта?

Выбор здесь весьма невелик.

Во-первых, это институт президента РФ и его администрация. Вячеслав Володин абсолютно прав, утверждая, что в случае ухода действующего президента России может развалиться и вся нынешняя политическая конструкция страны. Мировое правительство приговорило В. Путина именно из-за того, что он так и не согласился с ликвидацией Советского Союза после его поражения в Первой глобальной гибридной войне 1945–1991 годов. Но Путину нужна такая кардинальная модификация всей «властной вертикали», которая позволила бы ему непосредственно опираться на просоветскую часть российского социума без фиктивных «единых россий», представляющих «элиты» федерального и регионального уровней, а также «народных фронтов», представляющих «поддержку общества».

Во-вторых, действительно эффективное российское государство за ближайшие два-три года создать не удастся. Но можно создать или, по крайней мере, начать быстро формировать в условиях нынешнего цивилизационного кризиса более важную вещь — новое «глубинное государство», ядром которого должен стать военно-разведывательный комплекс России.

И, только после этого, уже в-третьих, можно реально говорить о базовой общественно-политической и общественно-государственной структуре, публично выражающей интересы и интенции новой России. Или, вспоминая слова И. Сталина, «новый орден меченосцев».

Собственно говоря, только после создания целостной, системной, динамичной модели, учитывающей все или большую часть проанализированных выше факторов и можно приступать к практической реализации эффективного мобилизационного проекта.

Существуют два абсолютно императивных — не единственных и не достаточных, но необходимых, — условия построения социального государства в России в рамках мобилизационного проекта:

— социализация недр и природных ресурсов:

— конституционное требование о социальной функции собственности.

Российская история последней четверти века, с момента принятия действующей Конституции РФ 1993 года, со всей очевидностью подтвердила необходимость конкретизации ряда положений основ конституционного строя Российской Федерации. В первую очередь, это касается статьи 7(1), провозгласившей Российскую Федерацию «социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека» .

Одним из главных принципов социального государства является равный доступ к природным ресурсам. Что ставит на повестку дня необходимость реального наполнения статьи 9(1) Основного закона, в данный момент голословно утверждающей, что «земля и другие природные ресурсы используются и охраняются… как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории» .

Столь же необходимо внесение в текст Конституции РФ положения о социальной функции частной собственности. Норма статьи 35(1): «Право частной собственности охраняется законом» является неполной и ущербной без принципиальной оговорки о том, что право собственности обязывает, и обязывает ко многому.

Понятие «социальное государство» не сводится к декларируемому статьей 39 «социальному обеспечению» и в рамках мобилизационного проекта требует значительно более расширительного толкования.

Отсутствие двух указанных норм равно как положений о социальной справедливости (помимо упоминания в Преамбуле) и социальном партнерстве, недостаточное конституционно-правовое регулирование использования недр и природных ресурсов, многое другое в значительной степени является отражением взглядов правящей российской «элиты» периода спешного принятия Конституции РФ после переворота 1993 года и её хищнического применения в последующие годы [6] Подробнее см., напр.: Чиркин В.Е. Конституция и социальное государство // Конституционный вестник. Проблемы реализации конституции. Международное исследование. 2009. № 1 (19). С. 231–248. . Практика 1994–2018 гг. в полной мере поставила вопрос о правомерности данного подхода.

Социализации недр, в том числе — природных ресурсов, является необходимым элементом социально ориентированной экономики и социальной (равно как и юридической) ответственности крупного бизнеса.