Александр Проханов - Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда?

И в этом качестве «диктатура» предлагается в качестве альтернативы и антонима термину «демократия»: «Диктатура или демократия». Отсюда, если публично проговаривается слово «диктатура» — оно, так или иначе, воспринимается как призыв к упразднению демократии, как антитеза ей. На самом деле понятно, и, в общем-то, хорошо известно, что термин «диктатор», идущий от политической системы Древнего Рима, — это наделенный на ограниченный срок неограниченными правами правитель, назначавшийся римским Сенатом в неких чрезвычайных условиях угрозы стране для принятия чрезвычайных мер.

То есть, в этом смысле, «диктатура» — своего рода объявление чрезвычайного положения в особых условиях: мера, кстати, предусматриваемая законодательством большинства современных стран, в том числе — и России.

Хотя, что важно, в системе классической демократии диктатор как раз трактовался не как ее антипод (в отличие от деспотии, монархии, аристократии, авторитаризма), а как её неотъемлемая часть, её инструмент, средство её самозащиты.

Демократия, власть большинства может носить как характер принуждения меньшинства на основании законов, так и на основании прямого насилия.

В первом случае это будет демократическое правовое государство, во втором — демократическая диктатура. Но оно в любом случае останется демократией — методы не меняют исходный тип власти.

В современной России диктатура субъекта модернизационного прорыва, при абсолютном большинстве не имеющих собственного бизнеса и работающих по найму, — была бы диктатурой подавляющего большинства против абсолютного меньшинства.

А поскольку во главе этой диктатуры стояли бы люди, связанные с наиболее передовыми видами производства, характерными для информационного общества, такая диктатура носила бы характер производственно-модернизирующей властной силы, направленной на совершение технологического прорыва; создание и развитие новейшего производства: с превращением России в технологическую сверхдержаву, контролирующую основные участки производства информации, технологий и, что особенно важно, — смыслов современного мира.

Стране и большинству общества — это нужно. Определенным социальным группам — не нужно: и тем, кто экономически выигрывает от нынешнего состояния; и тем, кто получил возможность политически, интеллектуально и информационно их обслуживать. Они естественно заинтересованы в противоположном — и даже не в сохранении статус-кво. Их целью является возвращение России в «до-путинский» период. Поэтому они сопротивляются и будут сопротивляться всему тому движению вперёд, о котором шла речь выше. Поэтому вперёд нельзя двигаться, не сломав их сопротивление и не разрушив их «рубежи обороны». Сегодня внутри России есть разделение между теми, кто считает, что наша страна должна самостоятельно решать свою судьбу, и теми, кто воспринимает себя кем-то вроде уполномоченных представителей внешних оккупационных сил.

В России люди, называвшие себя либералами, столь опорочили это, на деле — вполне благородное, имя, что сделали его ругательством и оказались сами отторгнуты и презираемы обществом.

Но если общество их отвергает: и на уровне отказа им в уважении, и на уровне электорального неприятия, — то на уровне «элит» они оказались в заметной мере сохранены. Причем — не только в виде маргинальных групп политического класса, но и в виде части «властной вертикали», составляя охватывающее две эти группы «квазилиберальное лобби». Активисты этого лобби создают по избранным датам шум на площадях, имитируя, с одной стороны, «народный протест», а с другой — формируя театральный образ его «подавления властями».

Квазилиберальные пропагандисты и агитаторы в подконтрольных СМИ формируют соответствующую информационную волну, создавая в целом искаженный образ общественных симпатий и пристрастий.

Квазилибералы, сохранившие положение на высшем государственном уровне, опираясь на этот шум, инициируют рыночно-фундаменталистские экономические проекты и упорно пропагандируют их как во власти — посредством личного влияния, так и в обществе — посредством контролируемых ими СМИ.

В интеллектуальной сфере и сфере консалтинга они не всегда громко, но весьма настойчиво и упорно повторяют свои квазилиберальные рекомендации для власти, в очередной раз создавая впечатление, что «иного не дано».

Квазилиберальные историки продолжают фальсифицировать каждый эпизод отечественной истории, особенно — советского периода, формирую негативные представления о прошлом страны, причем получают для этого все возможности и эфирное время в электронных СМИ федерального уровня. Сохраняя при этом подчас статусное положение во главе академических НИИ, а иногда — и ведущих ВУЗов страны.

Как правило, они банально необразованны и вызывающе лживы. Однако, в случае получения более-менее заметного публичного отпора, — мгновенно используют все свои клановые возможности для кулуарного и административного давления на своих оппонентов, включая оказавшихся опасными для них специалистов.

Квазилибералы отторгнуты обществом на публично-политическом уровне. Они изгнаны из парламента и приличного общества. Они во многих случаях признаны нерукопожатными. Но они допущены на экраны и в НИИ, в консалтинговые властные центры и в сами структуры власти, в посольства известных держав и в некоторые ВУЗы, в кабинеты власти и на неформальные элитные площадки общения.

Они ненавидят и презирают ценности и настроения большинства российского общества, составляя фактор мощного кланового влияния. В частности, выдавая себя в глазах и российской власти, и международных структур за носителей общественного мнения и выразителей чаяний народов России, — на самом деле ненавидящих эту квазилиберальную «тусовку».

Они отторгнуты народом — но остаются влиятельным фактором искажения его воли и атавистическим препятствием на пути её осуществления.

Они сегодня активизировались и вновь мешают развитию общества, навязывая ему свои — для остального мира давно анахроничные — рыночно-фундаменталистские и элитистские, человеконенавистнические представления и проекты. Нельзя двигаться вперёд, не убрав их с пути общественного развития.

Он изгнаны из парламента — но они должны быть изгнаны и из иных сфер, где всё еще сохраняют возможность противодействовать воле и ожиданиям общества, оценке обществом своей истории и формулированию им желаемой политики.

Планы прорыва и мобилизационного развития объективно нельзя осуществить, не восстановив государственную функцию репрессивности, то есть — подавление сопротивления государственной политике, без осуществления которой государства просто не существует, а страну накрывает катастрофа.