Николай Бирюков - Буржуазное телевидение и его доктрины

С Фростом почитали за честь знаться самые «достойные» люди из буржуазных кругов. С ним с удовольствием соглашались отобедать министры. Карьера Фроста, ставшего миллионером, оказалась весьма привлекательной и для американских телевизионных бизнесменов. Он был приглашен в США и завоевал такую же широкую популярность по ту сторону Атлантики.

Затем, не порывая с коммерческим телевидением, Дэвид Фрост стал сотрудничать с Би-Би-Си. С декабря 1973 года по пятницам в отрезке 20.15–21.00 он выдавал свою «еженедельную программу Фроста» («Frost’s Weekly») [228] «Radio-Times», 8—14.XII.1973, р. 71. . Это информационно-развлекательное шоу, тележурнал комедийного характера, в котором звучала музыка, песни и танцы. В передаче участвовали «звезды» английского телевидения и иностранные артисты.

Разбавляя политическую информацию развлекательными номерами, создавая иллюзию интимности и доверительности, рубрики типа «шоу Фроста» призваны убедить массы зрителей в «объективности» передаваемого материала, в «беспристрастности» телевидения.

Фактический отказ от доктрины «беспристрастности» в английском телевизионном вещании определенно проявился в нежелании правящих кругов Великобритании придать широкой гласности по телевидению парламентские дискуссии. Вопрос о телевизионных трансляциях заседаний палаты общин английского парламента имеет свою историю. В 1966 году большинством в один голос палата общин провалила подобное предложение. Правда, несколько позже палата лордов согласилась, чтобы телевидение подготовило передачи о ее работе, но только «в экспериментальном порядке». Несколько опытных трансляций прошло в 1968 году. Они так напугали английских парламентариев, что в ноябре 1972 года палата общин вторично отказалась разрешить записать дискуссии на видеопленку для последующего показа [229] «Journal of Broadcasting», 1972, N 4, р. 461. .

Боязнь телекамер означает, что пресловутая английская парламентская демократия опасается приоткрыть занавес над своей главной ареной действий, иными словами, не хочет допустить массы английских телезрителей (они же — избиратели) в зал, где заседает высший законодательный орган страны. Так осуществляется на английском телевидении доктрина «беспристрастности».

Практическое осуществление (или, точнее, игнорирование) доктрины «беспристрастности» в каждой капиталистической стране имеет свои специфические черты, зависящие от особенностей характера регулирования буржуазным государством и монополистическим капиталом деятельности средств массовой информации. Например, во Франции доктрина «беспристрастности», принцип которой был заложен в Уставе ОРТФ, использовалась как один из главных рычагов, при помощи которых правящие круги проводили свою классовую линию в пропаганде, осуществляли диктат по отношению к вещательным средствам массовой информации.

Правительственные реформы оказывали прямое воздействие на вещательные программы. Собственно, в этом и заключалась их конечная цель. В качестве примера сошлемся на известную во французских журналистских кругах историю с возникновением и отменой популярной публицистической рубрики «Равным оружием». Само название этой рубрики, представлявшей собой дискуссию двух политиков: одного — в качестве рупора правительственных кругов, другого — представителя оппозиции, косвенно должно было служить подтверждением приверженности французского телевидения доктрине «беспристрастности». А что получилось на деле?

Начало рубрики было многообещающим. В первой передаче выступили руководящие деятели двух крупнейших политических сил страны: от ЮДР — Мишель Дебре, от коммунистической партии — Жак Дюкло. Впоследствии эта ежемесячная передача, которую поочередно представляли в эфире известные публицисты Ален Дюамель и Андре Кампана, а готовил к эфиру опытный режиссер Баррер, стала собирать до 15 миллионов телезрителей и оказывать значительное воздействие на формирование общественного мнения [230] «Telemoustique», 1972, N 2398, р. 14. .

В передачах «Равным оружием» участвовали такие видные государственные и общественные деятели, как Эдгар Фор, Франсуа Миттеран, Пьер Мендес-Франс и другие. Предполагалось привлечь к участию в ней и представителей социалистических стран. Передача постепенно выходила из-под контроля сил, ее породивших.

Поначалу у правящих кругов не было оснований для беспокойства: общий баланс в количественном отношении складывался явно в их пользу. Так, на 17 представителей ЮДР приходилось только 5 выступающих коммунистов. Большинство участников принадлежали к буржуазным партиям и течениям. А эти последние, как правило, ограничивались общими рассуждениями, не вскрывая глубоких причин социальных конфликтов в стране. «Подлинные нокауты, — писал не без основания бельгийский программный телевизионный еженедельник «Телемустик», — редки в этих передачах, можно сказать, что большинство матчей заканчивается вничью. Политические деятели, выступающие в разных категориях, не наносят друг другу серьезных увечий» [231] «Telemoustique», 1972, N 2398, р. 14. .

Передача продолжала существовать, ибо она и призвана была выполнять подобную функцию. Как отметила западногерманская газета «Франкфуртер альгемайне» (об этой рубрике писали многие зарубежные органы прессы), передача «служит своего рода алиби, когда выражаются сомнения в сохранении телевидением Франции принципа свободы информации» [232] «Frankfurter Allgemeine», 18.XII.1971. .

И тем не менее выступления (за три с лишним года!) даже пяти представителей ФКП, а также перспективы того, что в рубрике начнут участвовать деятели социалистических стран, повергли в такое смятение официальные круги, что они предпочли скорее потерять призрачное «алиби», чем реальные голоса избирателей на очередных выборах. В сетке французских телевизионных программ образца 1973 года места для рубрики «Равным оружием» не нашлось.

Зато появилась другая рубрика с похожим для видимости названием «Перекрестный огонь». И хотя ее стали передавать значительно чаще, чем прежнюю, никакого «оружия», тем более «огня», ее участникам применять не приходилось. Просто ее ведущий Ив Мурузи хорошо поставленным голосом приглашал выступить перед телекамерой вполне респектабельных политиков, научных работников, деятелей культуры и спорта с изложением своих взглядов по обсуждаемым вопросам. В ходе таких «дискуссий», пользуясь терминологией журнала «Телемустик», можно было заметить, что никому, тем более официальному курсу, не наносилось никаких «увечий».

Лишение телевизионного вещания политической остроты, усиление тенденциозности передач не могло не отразиться отрицательно на всей творческой обстановке в ОРТФ. На телевидении стало меньше живых программ. Их вытеснила стандартная продукция. «Как и в отношении продуктов питания, — писала газета «Фигаро» в одной из рецензий на программы ОРТФ, — на телевидении зритель все больше потребляет консервы. Это режим консервных банок: продукт не вызывает никаких сюрпризов и качество его всегда «проходное»» [233] «Figaro», 2.11.1973. .