Валентин Катасонов - В начале было Слово, а в конце будет цифра.

Поразительно, но даже некоторые лауреаты «экономического Нобеля» стали протестовать против тотальной математизации экономических исследований. Мне известны, по крайней мере, три таких человека – Василий Леонтьев, Морис Алле, Пол Кругман. Примечательно, что все они получали премию имени Альфреда Нобеля именно за математическое моделирование. Первый из названных – Василий Леонтьев (1906–1999) – получил «Нобеля» в 1973 году за разработки метода «затраты – выпуск» и построение межотраслевых балансов. Кстати, начинал свою карьеру Василий Леонтьев еще в СССР, откуда он уехал в Америку в конце 20-х годов. Уехал не с пустыми руками, а с наработками в области составления межотраслевых балансов, которые уже в 30-е годы использовались для создания планов развития народного хозяйства в Советском Союзе. Василий Васильевич ратовал за широкое использование математики в решении практических экономических задач. В Советском Союзе, кстати, так оно и было, там происходило очень дотошное математическое обоснование годовых и пятилетних планов развития народного хозяйства. Для этого, между прочим, в 1959 году при Госплане СССР был создан Главный вычислительный центр (ГВЦ), который просуществовал до краха Советского Союза. Именно за такую «практическую математику» выступал Леонтьев и крайне негативно относился к вульгарной математизации экономической теории, оторванной от реальной жизни.

Французский экономист Морис Алле (1911–2010) в своей книге «Экономика как наука» (издана у нас в 1995 году) возмущается тем «математическим шарлатанством», которое царит в мире экономической науки. Он отмечает, что шарлатанами на конвейер поставлена «разработка моделей, основанных на линейной корреляции и являющихся на деле всего лишь псевдомоделями; разработка, сопровождаемая математико-статистическим арсеналом „дикой“ эконометрики, совершенно неоправданным, но создающим в глазах наивных людей видимость научных теорий, хотя, как правило, это всего лишь пустышки…»

Пол Кругман (р. 1953), получивший «экономического Нобеля» в 2008 году, сказал, что «уравнения и диаграммы формализованной экономической теории обычно выступают в качестве своего рода строительных лесов, необходимых, чтобы воздвигнуть интеллектуальное сооружение. После того как оно до определенного уровня построено, леса убирают, а описание сущности конструкции излагают самым простым и доступным языком» [446] Кругман П. Возвращение Великой депрессии? Мировой кризис глазами нобелевского лауреата. – М.: Эксмо, 2009, сс. 19–20. .

Не следует думать, что идиотизм тотальной математизации видят лишь честные представители экономической науки. Его тем более видят те, кто соприкасаются каждодневно с практическими проблемами экономики. Взять, например, известного американского биржевого гуру ливанского происхождения Нассима Николаса Талеба (р. 1960). Он стал известен во всем мире благодаря книге «Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости», которая была переведена на многие языки, в том числе русский. Суждения Талеба особенно ценны, поскольку он не только трейдер, но и хороший математик. В своей книге «О секретах устойчивости» он пишет, что «…математика имеет такое же отношение к знанию, как протез к настоящей руке; но некоторые специально производят ампутацию, чтобы заменить руку протезом» [447] Талеб Н. Н. О секретах устойчивости: Эссе; Прокрустово ложе: Философские и житейские афоризмы. – М.: Колибри, Азбука-Аттикус, 2012, с. 166. . Комментируя эти слова знаменитого финансового гуру, доктор экономических наук профессор Евгений Балацкий пишет: «Фактически Н. Талеб говорит о том, что человек, обладающий хорошо развитой интуицией и вооруженный правильными методологическими принципами, может без труда разбираться в явлениях экономического мира без использования сложных математических конструкций» [448] Балацкий Е. За пределами «экономического империализма»: преодоление сложности (http://kapital-rus.ru/articles/article/za_predelami_ekonomicheskogo_imperializma/). .

Недавно (в 2014 году) на российском книжном рынке появилась интересная книга под названием «Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными». Ее автор – норвежский экономист Эрик Райнерт. Он немало внимания уделяет эпидемии математизации науки вообще и экономической науки в частности. Он уже обратил внимание на попытки избыточной математизации в работах классика английской классической политической экономии Давида Риккардо (1772–1823).

Вот фрагмент рассуждений Райнерта: «Математизация экономической науки только усугубила слабость, присущую системе Риккардо, – неспособность учитывать факторы реальности, от которых во многом зависят богатство и бедность. Немецкая философия называет тип качественного понимания, которое нельзя свести к цифрам и знакам, словом verstehen (нем. „понимание“). Философ Ганс-Георг Гадамер (1900–2002) описывает этот тип понимания как нечто сущностное для человеческой личности. Если мы попытаемся понять, что такое другой человек, исключительно через количественно измеряемые характеристики (высоту, вес, процентную долю воды и минералов в его организме), то упустим из виду многие ключевые аспекты. Можно сказать, что, с точки зрения количественного понимания, вся разница между человеком и крупной медузой заключается в том, что в человеке меньше воды. Нечто похожее происходит с экономической наукой, когда экономисты пытаются изучать общество при помощи только количеств и знаков; математика вытесняет качественное понимание предмета. […] В той форме, в которой математика используется в экономической науке, она сообщает ей замкнутый, аутистический характер».

Подводя итог своим размышлениям по поводу математического аутизма, поразившего экономическую науку, Райнерт пишет: «От выбора инструмента сильно зависит логика действий. Как писал Марк Твен, „человеку с молотком в руках всё вокруг кажется гвоздями“. […] Сегодняшние экономисты наивно смотрят на математику как на нейтральный инструмент, не признавая, что Марк Твен был прав, когда писал, что выбор инструмента не может не влиять на точку зрения. Однако я пишу это не потому, что хочу, чтобы экономическая наука отказалась от количественных оценок и от математики. Я хочу, чтобы они перестали быть единственной признаваемой формой экономического анализа, чтобы для качественного анализа тоже нашлось место».

В заключение отмечу, что математика человеку нужна. Но использовать ее надо по назначению. Подобно тому, как молоток в примере Марка Твена следует применять для заколачивания гвоздей, а не для того, чтобы разбивать этим инструментом головы людей. К сожалению, с математикой сегодня происходит нечто подобное. В головы людей она вносит хаос. Впрочем, математика сама по себе тут ни при чем. Дело в человеке, который забыл, что, кроме цифры и числа, есть еще Слово (специально подчеркиваю – с большой буквы). Именно Слово, а не цифра или число спасает его от безумия.