Валентин Катасонов - В начале было Слово, а в конце будет цифра.

Константин Петрович Победоносцев [328] Константин Петрович Победоносцев (1827–1907) – русский правовед, государственный деятель консервативных взглядов, писатель, переводчик, историк Церкви, профессор; действительный тайный советник. Главный (наряду с Михаилом Катковым) идеолог консервативной политики Александра III. В 1880–1905 годах занимал пост обер-прокурора Святейшего Синода. Член Государственного совета (с 1872). Преподавал правоведение наследникам престола – Николаю Александровичу (старший сын императора Александра II), будущим императорам Александру III и Николаю II, у которых пользовался большим уважением. видел реальную угрозу монархии в России со стороны «печатного слова», получавшего всё большие свободы в ходе реформ Александра II: «Вот ходячее положение новейшего либерализма. Оно противоречит первым началам логики, ибо основано на вполне ложном предположении, будто общественное мнение тождественно с печатью. Любой уличный проходимец, любой болтун из непризнанных гениев, любой искатель гешефта может, имея деньги, основать газету, собрать по первому кличу толпу писак, фельетонистов, готовых разглагольствовать о чем угодно, репортеров, поставляющих безграмотные сплетни и слухи, – и штаб у него готов, и он может с завтрашнего дня стать в положение власти, судящей всех и каждого, действовать на министров и правителей, на искусство и литературу, на биржу и промышленность. Всякий, кто хочет, первый встречный, может стать органом этой власти, и притом вполне безответственным, как никакая иная власть в мире. Никто не выбирает его, и никто не утверждает. Можно ли представить себе деспотизм более насильственный, более безответственный, чем деспотизм печатного слова?» [329] Цит. по: Язык наш – поводырь наш в рай или в ад. Издание Международного фонда Славянской письменности и культуры. СПб: Издательство Л. С. Яковлевой, 2001 (https://www.e-reading.club/bookreader.php/1023624/Yazyk_nash_-_povodyr_nash_v_ray_ili_v_ad.html).

На самом деле так называемая «четвертая власть» – лишь инструмент, находящийся в распоряжении «первой власти». А «первая власть» – не парламент, не правительство и не верховный суд, как некоторые думают. «Первая власть» – «хозяева денег», т. е. кто, захватил контроль над печатным станком, с которого сходят деньги. Если говорить еще конкретнее, то «первая власть» – центральный банк, тот институт, который первым делом создается после победы буржуазной революции [330] См.: Валентин Катасонов. Центробанки на службе «хозяев денег». Кн. 1.: Центробанки: история и современность. – М.: Библиотека РЭО им. С. Ф. Шарапова, 2018. . В общем, вчерашние ростовщики, находившиеся в феодальном обществе на позициях подчиненных, в результате буржуазных революций стали во главе общества. Источником и символом их власти стал «печатный станок». Во-первых, печатный станок, производящий деньги. Во-вторых, печатный станок, тиражирующий миллионами экземпляров продажное, лживое слово.

С. Г. Кара-Мурза пишет об этом продажном слове: «Язык стал товаpом и pаспpеделяется по законам pынка. Фpанцузский философ, изучающий pоль языка в обществе, Иван Иллич пишет: „В наше вpемя слова стали на pынке одним из самых главных товаpов, опpеделяющих валовой национальный пpодукт. Именно деньги опpеделяют, что будет сказано, кто это скажет и тип людей, котоpым это будет сказано. У богатых наций язык пpевpатился в подобие губки, котоpая впитывает невеpоятные суммы“. В отличие от туземного, язык, пpевpащенный в капитал, стал пpодуктом пpоизводства, со своей технологией и научными pазpаботками» [331] Евдокимов А., с. 58.

Но изменения захватили не только Францию, а всю Европу: «В Новое время, в новом обществе Запада естественный язык стал заменяться искусственным, специально создаваемым. Тепеpь слова стали pациональными, они были очищены от множества уходящих в глубь веков смыслов. Они потеpяли святость и ценность (пpиобpетя взамен цену). Это был разрыв во всей истории человечества. Ведь раньше язык, как выразился Хайдеггер, „был самой священной из всех ценностей“. Когда вместо силы главным средством власти стала манипуляция сознанием, власть имущим понадобилась полная свобода слова – превращение слова в безличный, неодухотворенный инструмент… На создание и внедpение в сознание нового языка буpжуазное общество истpатило несpавненно больше сpедств, чем на полицию, аpмию, вооpужения. Ничего подобного не было в агpаpной цивилизации (в том числе в старой Европе)» [332] Там же, сс. 56–57. .

В конце своих размышлений вернусь к вопросу: так является ли сегодня слово товаром или нет? Конечно же, является. Иллюзия того, что слово «свободно» и «бесплатно», возникает из-за того, что рынок слова устроен иначе, чем рынок продовольствия и иных потребительских товаров и услуг. Устроен рынок слов следующим образом.

Производители и распространители слова. Это цепочка связанных между собой корпораций: 1) корпорация «Наука»; 2) корпорация «Идеология»; 3) корпорация «СМИ».

Потребители слова. Это всё общество: многомиллионная аудитория, которая читает книги и газеты, смотрит телевизоры, слушает радио, пользуется интернетом, живет в социальных сетях, читает наружную рекламу и т. п. Потребители слова – это, условно говоря, 90 или 99 % населения.

Заказчики слова, проплачивающие услуги «производителей и распространителей слова». Это государство и те, кого я называю «хозяевами денег». Это самая маскирующаяся часть участников рынка слова.

Потому и подсели на ложное слово миллиарды людей на нашей планете, что оно для них бесплатно или почти бесплатно. Но, как известно, бесплатным бывает только сыр в мышеловке. Ложное слово – та самая «мышеловка», которую организовал дьявол. А дьявол действует через «заказчиков», снабдив их при этом печатным станком под названием Федеральная резервная система США. За счет этого денежного станка и проплачивается продукция других печатных станков, которые сеют ложное слово.

Еще в Древнем Риме властью практиковалась политика хлеба и зрелищ. Народ держали в узде с помощью раздачи бесплатной еды и показа бесплатных гладиаторских боев. Сегодня вместо этого появилась бесплатная раздача лживого слова.

В заключение приведу часть поэтического эссе Сергея Удалова, в котором он говорит о превращении истинного слова в ложное, которое стало товаром [333] Удалов С. Сколько стоит Бог? (https://russianpulse.ru/continentalist/2017/12/26/1678536-skolko-stoit-nbsp-bog). :