Александр Афанасьев - Человек и то, что он сделал… Книга 2. Свершилось [litres]

8. Ну и последнее – по смыслу, но не по значению. Горбачев, как и все представители его поколения – оказался очарован вновь созданной советской интеллигенцией, перенявшей некоторые черты русской дореволюционной интеллигенции. Видимо, именно на нее он делал значимую ставку в процессе реформ. Но каково же было разочарование, когда оказалось, что советская интеллигенция – это даже хуже чем советская власть. Никчемные, ни на что не способные, говорливые люди…

Нельзя лучше сказать про эту интеллигенцию, чем Юрий Афанасьев, депутат первого и последнего Съезда народных депутатов СССР, интеллигент и русофоб.

Но, и здесь надо признать, хотя мы ясно заявили о своей оппозиционности по отношению к КПСС, на самом деле никакой оппозицией мы так никогда и не стали. Мы не были ни организованной фракцией съезда, готовой создать свою партию, ни теневым кабинетом, готовым прийти на смену существующему правительству. Наша заявленная оппозиционность была скорее пустопорожней декларацией, красивым намерением, искренним настроением, нежели фактической политической оппозицией.

…

Такой вопрос подвигает меня к еще одной сложной – сложнейшей даже, я бы сказал – проблеме нашего бытия. Замечательный писатель Светлана Алексиевич сказала, что во времена перестройки мы были «преступно романтичны». «Преступно» – все-таки, по-моему, перебор. Преступность обычно предполагает умысел, а его не было. Я бы сказал – «беспечно романтичными», обязательно добавив: и «инфантильно бездумными». Про себя самого я сказал, что был сталинским стипендиатом на истфаке МГУ. Иными словами, я уже тогда был в числе немногих, кто наилучшим образом воспринимал и воспроизводил ложь. Все мы, участники перестройки, кроме прочего, не умели думать – это было наше главное отличительное свойство. Мы были неспособны адекватно воспринимать то, что происходило прямо на наших глазах и даже с нашим участием.

Вот и получилась – из дерьма пуля. Не было в нашей интеллигенции – ни Гавела, ни Валенсы…

В экономике – Горбачев сначала попытался реализовать довольно скромную (по сравнению с тем, что в итоге вышло) программу, нацеленную, прежде всего на рост инициативы. Она состояла из:

– Повышения вовлеченности трудовых коллективов в дела предприятия, путем постепенного введения хозрасчета и избираемости директоров

– Разрешение кооперативов и небольшой частной торговли

– В будущем – реформа цен, которая давно назрела.

– Сокращение расходов, военных и на помощь другим странам за счет иной внешней политики

– Закупка импортного оборудования и «вторая индустриализация» – то есть преодоление отставания от Запада путем централизованного вложения средств и «рывка»

Критическим – и трагическим – было то, что Горбачев был крайне слаб в экономике, он не понимал элементарных вещей. Но не менее слабыми и мелкими были его советники, а так же премьер-министры Рыжков и Павлов. Плохо продуманная реформа предприятий, открывшая дорогу необоснованному повышению цен и зарплат – еще сильнее дестабилизировала и так нестабильную экономику. А антиалкогольная кампания, в сочетании с Афганистаном, Спитаком, Чернобылем – окончательно доконали бюджет страны, вынудили принять преступно простое решение – запустить печатный станок. Так был запущен маховик инфляции, с каждым своим оборотом сокращавший и время и пространство для маневра. А отсутствие налоговой системы и налоговых органов – лишили возможность наполнять бюджет иначе.

Дальше – инфляция породила дефицит, припрятывание товаров, дефицит породил экономический феодализм, обособление республик и в конечном итоге – вывод республиканских лидеров о том что Центр только мешает и создает проблемы (а так и было). В 1990–1991 году Горбачев просто заметался, и никаких вменяемых действий в экономике от него – так и не последовало до самого конца.

Во внешней политике … я не буду давать оценку Горбачеву, я скажу только о том, где он был глубоко неправ и обесценил все сделанные им уступки. Горбачев смог сделать так, что Запад ему поверил. Но он думал, что Запад в обмен на огромные уступки предоставит ему огромные кредиты и на них будет проведена реформа. Но это была ошибка. Запад не дает деньги и не может давать просто на реформы или за уступки. Горбачев в ответ должен был просить не кредиты, а инвестиции, инвесторов. Огромной, просто гигантской ошибкой Горбачева я считаю то, что он не бросил все свои силы на подписание торгового договора с США и предоставление СССР статуса наибольшего благоприятствования в торговле. Если бы это произошло, да сразу после событий на площади Тяньаньмэнь – СССР вполне мог оказаться бы на месте Китая со всеми вытекающими. Буш, сам из очень богатой семьи – мог бы и неофициально посоветовать, куда инвестировать – но он должен был видеть, что Горбачев действительно понимает, что он делает. Что СССР нужны инвесторы, что Горбачев готов обеспечить их права. Но он этого не видел. Вместо разговоров об инвестициях он слышал только все более надоедливое попрошайничество, причем он понимал, что эти деньги будут просто проедены. В итоге Буш и США в его лице – просто приняли все наши уступки и ничего не дали взамен. Но самое обидное то, что наверняка дали бы, если бы мы знали что просить и просили это. Сотрудничество СССР и США по китайской модели было вполне возможно, если бы Горбачев понимал что оно нужно и делал все для него. Но он не понимал и не делал.

Кстати, недавно Горбачев в интервью сказал – нет, все-таки, если бы нашлось тогда десять – пятнадцать миллиардов долларов, чтобы купить на них товары народного потребления и насытить на первое время рынок – все совсем было бы по-другому.

Он так ничего и не понял. Даже сейчас…

А дальше – все эти ошибки, наслаиваясь одна на одну – создали самоподдерживающийся кризис. Совокупность экономических решений дала резкое, обвальное падение доходов бюджета – а чрезвычайные расходы, как действительно чрезвычайные (Чернобыль) так и рукотворные (закупки импортного оборудования по плану Аганбегяна) – создали критическую ситуацию. Продали золото, потом занимали, у кого могли – хватило ненадолго. Потом стали просто печатать деньги, провоцируя инфляцию.

Обезумевший Съезд народных депутатов, не менее безумные верховные советы – подлили масла в огонь, вынуждая заниматься поисками пакта Молотова-Риббентроппа в то время, когда в экономике разгорался пожар. На этом фоне экономические требования республик, которые первоначально были осторожными и преследовали цель оградить местные экономики от безумных экспериментов центра – стали превращаться в политические. На местах вдруг стали осознавать, что только юридическая суверенизация – может поставить надежный заслон горбачевским экспериментам и разговаривать с центром на равных. На смену обновленному федеративному союзу – вдруг пришел союз государств.