Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

Особую тревогу вызывало то, что под предлогом формирования отрядов самообороны в Дагестане практически легализовались собственные незаконные военные формирования наиболее многочисленных и влиятельных национальных движений — лакцев, аварцев, даргинцев.

Этот процесс мог породить вооруженный передел сфер влияния в Дагестане, только уже на межэтнической почве. Существовала реальная опасность использования этой силы в борьбе за власть в республике и за спорные территории между представителями этнических групп.

Вторжение многочисленных и хорошо вооруженных банд Ш. Басаева и Э. Хаттаба на территорию Дагестана заставляло задуматься о причинах и истинной подоплеке этих трагических событий.

Спектр выдвигавшихся аналитиками версий и предположений по данному вопросу был весьма широк. Одни видели в акции чеченских боевиков «руку Кремля», якобы планировавшего использовать басаевский рейд в качестве повода для введения чрезвычайного положения, отмены или переноса парламентских выборов. Другие считали нападение бандитов следствием внутричеченской борьбы за власть — в случае даже относительного успеха дагестанской операции рейтинг антимасхадовской оппозиции возрос бы в Чечне весьма значительно. Высказывались даже мнения, что новую войну развязали чеченские полевые командиры, недовольные снижением своих доходов вследствие ужесточения Москвой контроля за «левыми» поставками российской нефти в Чечню. В этих и других выкладках была определенная логика, и они могли являться предметом для анализа и обсуждения, однако первопричина событий на Северном Кавказе, на наш взгляд, лежала в области геополитики, в исключительной роли всего Каспийско-Черноморского региона в формировании современных мировых финансово-экономических процессов.

Экономическая война за «наследство СССР» началась сразу же после его распада. Соединенные Штаты — единственная на сегодня сверхдержава и лидер западной цивилизации — вскоре на официальном уровне заявили, что Каспийско-Черноморский регион является зоной их жизненных интересов. Основная цель американских стратегов заключалась в создании подконтрольного США. и альтернативного Организации стран — экспортеров нефти (ОПЕК) (контролирует 25 процентов мировой нефтяной торговли) источника энергоносителей. Ближний Восток оставался потенциально уязвимой зоной: во-первых, сохранялась опасность того, что страны ОПЕК сумеют выработать единую политику и потребовать от «цивилизованного» Запада реальную цену за свои невосполнимые ресурсы. Во-вторых, по ряду экспертных оценок, ближневосточных углеводородов хватит при сегодняшнем уровне потребления всего лишь на 40–45 лет. В подобной ситуации Запад стремился «застолбить» на XXI век перспективные нефтяные поля Каспийского моря, а также обеспечить наиболее приемлемые для себя пути их будущего выхода на мировой рынок. Сохранение влияния России в постсоветском южном пространстве ни в коей мере не входило в его планы.

Наиболее эффективно и надежно задача вытеснения России с Кавказа и Центральной Азии решалась путем жесткой экономической привязки новых независимых государств региона, располагающих значительными нефтегазовыми ресурсами (Азербайджан, Казахстан, Туркмения), к западным партнерам (основным форпостом США в Евразии выбрана Турция). Именно поэтому сразу же после распада СССР развернулась такая острая борьба за определение основного маршрута транспортировки каспийской нефти. В качестве наиболее реальных рассматривались три маршрута: Баку — Джейхан (через территорию Турции), Баку — Супса (Грузия) и Баку — Новороссийск (проходит через Дагестан и Чечню). Реализация «турецкого» варианта транспортировки углеводородного сырья Каспия к Джейхану представляла наибольшую угрозу интересам России. Если основной экспортный трубопровод пойдет по турецкой территории, влияние Москвы на Кавказе и в Центральной Азии автоматически пойдет на убыль. Однако, несмотря на откровенно прозападную ориентацию азербайджанского и грузинского руководства, выбор был далеко не очевиден — российский маршрут наиболее экономичный.

В этой ситуации задача дискредитации маршрута Баку — Новороссийск встала для Запада в разряд основных приоритетов. Однако долго ломать голову западным аналитикам над ее решением не пришлось. Непоследовательная политика Кремля в отношении Грозного создала для противников «северного» маршрута поистине тепличные условия. Полупогасшая война, по сути, сделала чеченский участок нефтяной «трубы» неподконтрольным не только Москве, но и официальным чеченским властям. От Запада требовалось лишь поддерживать (финансово и организационно) «пламя священного огня», что он успешно и делал при помощи спецслужб ряда государств и различных экстремистских организаций.

Проследить связь активизации чеченских боевиков и других деструктивных сил и направленности их действий с нефтяными проблемами весьма несложно. Так, весной 1999 года Россией был подписан контракт с инофирмами на общую сумму в 400 млн. долларов на строительство крупнейшего на Черном море нефтяного терминала в районе Новороссийска. Терминал предназначался для поставок на мировые рынки нефти Каспия — из Азербайджана и Казахстана. Одновременно велись успешные переговоры с инофирмами о реконструкции участков нефтепровода Баку — Новороссийск. Именно в этот момент резко обострилась обстановка на территориях, где проходит нефтепровод (Карачаево — Черкесия, затем Дагестан). В свое время Ш. Басаев и С. Радуев для проведения целенаправленных террористических ударов также выбрали «трубопроводные» Буденовск и Кизляр.

Недавнее разрушительное землетрясение в Турции, экономический ущерб от которого, по некоторым оценкам, превысил 5 млрд, долларов, добавило скепсиса в отношении способности Турции изыскать необходимые финансовые средства на строительство нефтепровода по своей территории. Тут же боевики Ш. Басаева и Э. Хаттаба появляются в Дагестане и опять же в районах, примыкающих к транзитному маршруту.

Таким образом, можно констатировать, что одним из основных внешних факторов, дестабилизировавших ситуацию в Северокавказском регионе, продолжал оставаться нефтяной и, прежде всего, связанный с транспортировкой минерального сырья Каспия на Запад. Дальнейшая эскалация напряженности и нерешенность чеченской проблемы резко понизит шансы российского маршрута транспортировки каспийской нефти и может поставить под сомнение целесообразность развития структуры нефтяных терминалов на российском побережье Черного моря, что в конечном итоге приведет к значительному экономическому ущербу как для северокавказских субъектов Федерации, так и для России в целом.