Вагиф Гусейнов - От Ельцина к…? Война компроматов

Этот «автономный анклав» в Буйнакском районе существовал уже три года, и до тех пор, пока не было необходимости играть на нагнетании напряженности в стране, существование ваххабистского «гнезда» никого не волновало. В свою очередь, операция в Карамахи и Чабанмахи вновь активизировала чеченский фактор обострения обстановки. Из Чечни в Новолакский и ряд других районов Дагестана начали новое вторжение отряды исламских боевиков, которые захватили несколько сел, в том числе районный центр Новолакск. За успешным завершением новой операции и вытеснением боевиков на территорию Чечни последовала новая фаза конфликта, окончательно развязавшая Москве руки для начала новой чеченской кампании, — серия террористических актов в Москве и Волгодонске, приведших к взрывам трех жилых домов и жертвам, исчисляемым сотнями убитых и искалеченных.

Смена стратегий проглядывала в нескольких тенденциях, характеризовавших политическое поведение президентской команды.

Прежде всего, наблюдалось явное стремление Кремля внешне дистанцироваться от потерпевших поражение и утративших свое влияние на общество праволиберальных идеологов и их носителей.

Упорство, с которым президент стремился сформировать именно правоцентристскую коалицию в противовес блоку Ю. Лужкова — Е. Примакова, во многом было связано, скорее всего, с верой Б. Ельцина в то, что Запад по-прежнему является надежным партнером для российского президента, а А. Чубайс сохраняет в глазах Запада свою знаковость в качестве символа российских реформ и приверженности режима западным ценностям. Однако безуспешные попытки А. Чубайса приостановить грандиозный скандал вокруг коррупции в высших эшелонах российской власти или хотя бы ослабить его негативное влияние на готовность Запада и далее оказывать финансовую помощь режиму Б. Ельцина, наглядно продемонстрировали Кремлю, что «молодой реформатор» утратил свой фавор у Запада и стал в глазах последнего таким же банальным «клептократом», как и все другие российские лидеры. Так или иначе, но в конечном счете президентская администрация, пытавшаяся играть на правом поле против преобладавших общественных настроений, осталась фактически вне игры, что стало особенно заметно к началу сентября, на старте электорального марафона, когда выяснилось, что Кремль оказался в изоляции. Лояльность ему сохранила лишь ЛДПР, а все остальные политические образования перешли в оппозицию к кремлевской команде.

Дистанцирование Кремля от носителей либерального проекта нашло выражение в судьбе такой естественной монополии, как «Транснефть».

После того как Минтопэнерго и ФСНП публично заявили о том, что «Транснефть» использовала свои доходы для финансирования «Союза правых сил» (СПС), созданного такими видными представителями праволиберального истеблишмента, как А. Чубайс, Е. Гайдар, С. Кириенко и иже с ними, стало ясно, что соперничавшая с А. Чубайсом пропрезидентская группировка Б. Березовского — Р. Абрамовича требовала фактически полной приостановки политических проектов А. Чубайса.

В то же время было ясно, что Кремль, отказываясь от праволиберального проекта, не был готов резко изменить идеологическую парадигму, приняв широко распространенные в обществе левоцентристские идеи. Поэтому новые идеологически на первый взгляд нейтральные политические проекты Кремля серьезно страдали скучным и бескрылым прагматизмом. Так, сформировавшееся «Единство» («Медведь») объявило себя принципиально неидеологическим объединением, которое намерено провести в Думу лишь лоббистов региональных интересов. Следуя той же тенденции, правительство сверстало и бюджет, отвергнутый Думой именно за полную бесперспективность заложенной в него «прагматической» стратегии выживания, исключительную ориентацию на обслуживание внешнего долга. Эта особенность новой кремлевской стратегии прагматизма существенно ограничивала электоральную притягательность политических структур, создаваемых Кремлем.

Дистанцирование Кремля от А. Чубайса означало явный пересмотр тактики «сдержек и противовесов», в системе которых носители четко выраженных праволиберальных ориентиров (А. Чубайс и его группировка) уравновешивали менее идеологически ангажированную группу Б. Березовского, второго кремлевского «серого кардинала».

Характерно, что интриги с «Транснефтью» привели и к отказу Кремля от планов привлечь А. Чубайса на должность руководителя президентской администрации, в чем были заинтересованы известные силы, связывавшие с ним виды на свое политическое выживание. Таким образом, в Кремле возникла качественно новая ситуация: верх вновь взяла группа, включавшая в себя Т. Дьяченко, Р. Абрамовича, В. Юмашева и А. Мамута. По разной информации, именно эта группировка составляла так называемый «теневой центр власти», отвергший назначение А. Чубайса главой администрации, опасаясь, что это будет означать если не полную ликвидацию этого центра, то, во всяком случае, существенное ограничение сферы его влияния.

Ближайшие тактические цели этой группировки были связаны с ослаблением и маргинализацией А. Чубайса и его клана, укреплением позиций нефтяного лобби в президентской команде, осуществлением радикального передела собственности в нефтяной отрасли, который также направлен против интересов чубайсовского «питерского клана», а также с укреплением позиций Н. Аксененко в правительстве. Это направление экспансии «теневого центра власти» связано со стремлением создать определенный противовес в правительстве усиливавшемуся влиянию В. Путина, лишить последнего выходов на контроль над ключевыми финансовыми ресурсами, оставив их исключительной прерогативой «семьи» и особо преданных ей лиц.

В результате перехода «Транснефти» под контроль «ЛУКойла» В. Алекперов становился одним из нефтяных монополистов на европейском Севере России, что без особого энтузиазма было воспринято питерскими финансово-промышленными группами, лоббированием интересов которых занималась чубайсовская команда. Но что еще важнее, «ЛУКойл», приобретя «КомиТЭК», получил блестящие возможности для подрыва «изнутри» проекта «Балтийской трубопроводной системы», создаваемой для экспорта российской нефти через порты Финского залива. Этот проект имел колоссальное значение для финансовых и политических планов чубайсовской группы.

Теперь, однако, после того как два важнейших российских участника консорциума по строительству БТС — «Транснефть» и «КомиТЭК» — оказались под контролем «ЛУКойла», являвшегося ярым противником этого проекта, судьба БТС повисла в воздухе. «ЛУКойл» сразу же начал хлопотать о ликвидации соответствующего консорциума. Одновременно и по болезненному вопросу о вывозных пошлинах на нефть премьер не смог добиться такого решения, которое заставило бы переориентировать нефтяные потоки с внешних рынков на внутренние, чего требовал А. Чубайс как ведущая фигура в сфере российского электроэнергетического бизнеса, обеспокоенного нехваткой мазута на электростанциях.