Александр Маркин - Дневник 2002–2006

В лифте часто, каждый день, спускаюсь с каким-то местным красавцем, которого все в нашем доме, кажется, знают. Вчера мы с ним спустились, он вышел и стал сразу обниматься с каким-то парнем в бейсболке, который шел ему навстречу. Сегодня мы с ним спустились (он явно шел на свидание, от него пахло одеколоном), и с ним поздоровалась девушка, заходившая в подъезд. Вчера он не придержал мне дверь. Сегодня — придержал. Я сказал спасибо. Потом я увидел, что на площади защитников неба милиция проводит какую-то спецоперацию. Шел через газон и вдруг увидел поваленных на газон, лицом вниз, людей. То ли скейтбордисты-школьники оказались любителями травы, и их повязали (время, правда, было такое, когда школьники, даже если они скейтбордисты, обычно делают домашнее задание перед сном), то ли разоблачили какую-нибудь местную банду. Потом я заметил, что жизнь вокруг площади защитников неба вообще будто бы замерла. Зеваки стояли по кругу и смотрели. И только один опер с рацией несся на меня и чуть не снес меня, задев своим мощным плечом в черной кожаной куртке.

8 октября

В семейную историю лучше не углубляться. Хотим разыскать могилу на Калитниковском кладбище, где похоронен мой прадед, бабушкин отец, вместе со своей дочкой, бабушкиной сестрой, умершей в младенчестве; потому что место там, где похоронена бабушкина мать и где мы все (я, бабушка, мать) в принципе хотели бы оказаться, кажется, нам не достанется. Зато я узнал за вечер столько подробностей нашей семейной жизни, что их хватило бы на пару томов эпопеи. (Вряд ли, правда, кто-нибудь стал бы ее читать.) Удивительно, сколько мелодрамы, ненависти, вины и тайн можно обнаружить, если покопаться в семейной истории. Не поэтому ли так популярны сериалы?

Вчера открыл для себя район фабрики «Красный Октябрь» и Большой Ордынки. В сумерках казалось, что я попал в чужой город, что я там никогда еще не был, хотя, конечно, я был там много раз. Впрочем — вечер пятницы — другой, чем обычно, ритм, мало прохожих и проч. Объявление на больших воротах церкви: сдаем помещения под офисы (что-то в подобном духе). Сквозь дыры в церковных заборах видны черные джипы батюшек.

Красные здания Красного Октября — отражаются в серожелтой воде — прекрасны — накануне разрушения. На заднем дворе фабрики, куда мы пробрались, стоял грузовик; в кузове — байдарки.

Мне отчего-то кажется, что секс в осеннюю пору отличается от секса зимой или секса летом. А в начале весны секс обычно бывает пресным.

Бессонница, спать не хочется, делать нечего; писать не могу, читать тоже, сажусь за переводы — моментально рассеивается внимание. Пробовал покататься на велосипеде до канала и обратно, думал — устану; к правой ноге прицепил светоотражающую ленту. Но темно, холодно. Снотворное (почти) не помогает.

Разочаровался в воскресных футболистах. Возвращался с прогулки, проходил мимо футбольного поля, смотрел, как они играют. Те, которые казались симпатичными с высоты 14 этажа, вблизи оказались так себе (иные, впрочем — совсем наоборот). Но они так ругаются матом! Только и слышно: бля, бля, ебать тебя в рот. И еще они сильно пылят.

9 октября

Неужели никого не раздражает это безупречное безоблачное небо?

10 октября

Каждый раз, когда ты поворачиваешься к ним, они отворачиваются от тебя. (Переводить на немецкий, чтобы было благозвучно, нет никакого желания, хотя тогда, наверняка, пошлость стала бы естественной и обернулась глубокомыслием.)

Путешествие на Юпитер, Венеру или даже на Луну столь много нового открыло бы перед нами в строении нашей Земли, возникшей по тем же законам, что и все перечисленные планеты, так много сказало бы нам об отношении населяющих Землю органических существ к органическим существам на других планетах, к существам высшего или низшего порядка, а, может быть, позволило бы нам судить о грядущем предназначении рода человеческого. Но природа всему кладет твердые пределы, все ограничивает, поэтому она закрыла нам подобную перспективу. Мы смотрим на Луну, видим на ней чудовищные пропасти и горы, мы смотрим на Юпитер и видим на нем полосы, и видим его неукротимый бег, мы видим кольцо Сатурна, красноватый свет Марса, кроткий свет Венеры и гадаем, что же счастливое или несчастливое может проистекать отсюда для нас. Еще менее знаем мы о том, насколько продвинулось развитие каждой из планет, а всего меньше известно нам об их органическом строении и судьбе их обитателей. Сны и мечтания Кирхера и Сведенборга, шутки Фонтенеля, самые разные предположения Гюйгенса, Ламберта — все это доказательства того, что мы ничего не можем и не должны об этом знать. Мы можем быть более или менее уверенными в своих оценках, селить ближе к Солнцу или дальше от Солнца более совершенные существа — все это мечты, мечты… Мы не в центре — мы в сутолоке; как и другие земли, мы плаваем в потоке. Если мы вообразим себе, что однажды, когда познаем мы все строение нашей планеты, нам позволено будет путешествовать не по одной звезде и что в этом будет состоять жребий и изменение к лучшему нашей судьбы, что некогда нам, быть может, будет определено общаться со всеми достигшими своей зрелости живыми творениями многочисленных братских миров — какие перспективы! — они пробудят душу самого ленивого человека, стоит только представить себе, что пользуемся мы всеми богатствами, в которых пока отказано нам!

Смог по вечерам и утрам добавляет закатам пепельно-серого цвета. Запах костров и пыли. Осень без дождей — почти апокалипсис.

А в троллейбусе со мной сел молодой человек и стал читать книжки с правилами дорожного движения, потом встал, пошел к выходу. Оставил на своем сиденье смятый, скатанный в шарик талон на проезд.

На ночь читал о Фрейде. И (поэтому?) мне снилось, что мне снится сон. Сон во сне. Удивительно.

11 октября

Одна из отличительных особенностей шизофренического письма: шизофреники очень любят выделять курсивом такие слова, в которые, как им кажется , они вкладывают особенный смысл , в то время как в этих словах смысла не больше и не меньше, чем во всех остальных словах.

Невстречи всегда можно объяснить неблагоприятными обстоятельствами (Невстречи, вершины айсбергов, образовавшихся из неблагоприятных и благоприятных обстоятельств, сознательных и подсознательных поступков и мотивов; главное, чтобы эти айсберги не разбивали корабли жизни. Но если случается катастрофа, значит так и должно быть.)

Шел мимо Краснопресненской , там собиралась какая-то демонстрация, люди, воодушевленные, стояли с флагами, а я подумал, что совершенно аполитичен, не вижу в политике (в политических выступлениях) никакого смысла. От того, что я потеряю три часа, принимая участие в демонстрации, моя жизни не улучшится, а, возможно, даже и станет хуже, я могу, например, простудиться, заболеть воспалением легких, меня может побить милиция (побить она, впрочем, может и просто так). И вот вопрос: что вообще можно продемонстрировать власти, которая и ко всей так называемой мировой общественности — и к тебе — повернута только задницей (и думает только о том, куда бы эту задницу помягче посадить)? Демонстрировать голубые и красные флаги? Скандировать лозунги? (Как известно, у задницы нет ни ушей, ни глаз.) А если задница это все и увидит — что улучшится для меня лично?