Василий Пихорович - Заметки на полях книги «Есть ли будущее у капитализма?»

Видимо, специфика коммунизма была отнюдь не в «догоняющей модернизации», хотя, таковая, конечно же, имела место. Согласно Ленину, социализм должен развить высшую, чем у капитализма, производительность труда, и поэтому капитализм приходится догонять. Но это была не цель, а лишь средство для того, чтобы поменять сам характер труда.

Лучше всего специфика коммунизма как «догоняющей модернизации» выражена в устойчивом выражении, которое закрепилось в американском английском и было актуализировано президентом Обамой в его ежегодном послании Конгрессу в январе 2011 года. Это выражение «sputnik moment» (момент спутника). Оно появилось, когда СССР обогнал Соединенные Штаты в космической гонке и первым запустил искусственный спутник Земли, и означает ситуацию, когда, казалось бы, безнадежно отстающий догоняющий вдруг оказывается впереди догоняемого, и с этим нужно что-то делать. Притом кажется, что он обогнал только в одной узкой сфере соревнования, но бывшему лидеру вдруг становится ясно, что проигрыш в этой узкой сфере на самом деле является показателем всеобщего проигрыша [8-19].

На мой взгляд в советско-американской гонке имел место не один «момент спутника», и он даже не был главным. Я считаю, что куда более важным «моментом спутника» было то, что на языке американских спецслужб было названо «советской кибернетической угрозой». Это выражение не только не получило такого же широкого распространения как «момент спутника», но и напротив, все материалы Центрального разведывательного управления США, связанные с этой самой «кибернетической угрозой» (речь идет о разработанном в середине 60-х годов плане создания в СССР общегосударственной автоматизированной системы управления экономикой), были на долгое время засекречены и стали достоянием публики только после истечения срока секретности благодаря работе сотрудника Института истории науки им. Исаака Ньютона при Массачусетском технологическом институте Вячеслава Геровича, с некоторыми результатами которой можно ознакомиться в его статье «Интер-нет. Почему в СССР не была создана общенациональная компьютерная сеть» [8-20]. Свои соображения по этому вопросу я изложил в серии статей «Интер-нет или Почему в США, как и в СССР не была создана общенациональная автоматизированная система управления». [8-21]

Так что, видимо, коммунизм — это все-таки не догоняющая модернизация, а нечто немножко большее. Правда, могут спросить, чем же коммунизм может быть большим, чем модернизация. Может, не догоняющая, а перегоняющая? Думается, что и не это тоже.

Чем же коммунизм был? Попробуем дать свой вариант ответа на вопрос о том, чем же коммунизм был. Так сказать, интегрированный.

Я полностью согласен с Дерлугьяном в том, что коммунизм оказался в то время альтернативой нацизму. Но хочу добавить, что, поскольку других альтернатив нацизму в то время не просматривалось, то коммунизм волей-неволей оказывается и альтернативой капитализму. Такую мысль тоже высказывал Г. Дерлугьян:

«Самая вероятная альтернатива капитализму — это, к сожалению, фашистское общество. Или, скажем, это некий неофашизм, где часть населения обеспечивает себя вполне тоталитарными средствами за счет другой части населения. Возможно, населения планеты.

…Вполне возможен вариант какого-то социализма. Я что хочу просто сказать: то, что было в XX веке, очень трудно назвать социализмом. Это была мобилизационная экономика советская».

Спорить о том, как называть то, что было в ХХ веке, мне не очень хочется. По этому поводу вспоминается одно граффити самого начала 90-х годов, нарисованное на бетонном заборе в Москве по линии железной дороги, ведущей к Киевскому вокзалу. Большими красными буквами там было написано «Верните нам социализм!» Ниже другая строчка — «Социализма у нас не было». Еще ниже — «Верните нам то, что было».

В отношении Дерлугьяна этот вопрос звучал бы несколько по-другому: если в статье под названием «Чем коммунизм был?» написано, что социализма в ХХ веке не было, то что же тогда было, или, другими словами, о чем, собственно, статья? Разумеется, это только мелкая придирка, которая призвана напомнить всем писателям, что они не должны думать, что все их читатели будут невнимательными к ходу их мысли.

Это я не к тому, чтобы кто-то что-то кому-то возвращал, а к тому, что вопрос о названиях в данном случае — вопрос десятый. Самым же первым, на мой взгляд является вопрос о том, что составляет сущность коммунизма, то есть то неизменное, которое не зависит от исторических форм его проявления и названий, которые ему присваивают.

Так вот, я считаю, что для выяснения этой сущности Георгию Дерлугьяну не хватило самой малости, буквально одного шага. Из его рассуждений вытекает, что коммунизм был единственной реальной альтернативой фашизму. Так же однозначно из них проистекает, что и сегодня других альтернатив фашизму не просматривается, а это значит, что коммунизм — это и единственная реальная альтернатива капитализму. Правда, именно в этом месте Г.Дерлугьяна начинают одолевать сомнения насчет жизнеспособности того коммунизма, который был. И я считаю, что это совершенно правильные сомнения. Поскольку коммунизм — это не просто альтернатива капитализму. Он, конечно, альтернатива капитализму — но не в этом сущность коммунизма. Точно так же, как его сущность не в том, что он есть альтернатива фашизму. Сущность коммунизма в том, что он есть движение по преодолению не только капиталистических отношений, но и отношений товарного обмена, то общественного устройства, когда отношения между людьми и их группами определяются и опосредуются вещами, в целом. А отношения товарного обмена отнюдь не сводятся к капитализму, хотя капитализм является развитой формой товарного производства, когда товаром становится рабочая сила.

Но здесь мы, как видно, плавно перешли в область политической экономии, точнее в сферу экономического учения марксизма. Увы, но нужно признать, что владение основами экономического учения марксизма — не самая сильная сторона не только Г. Дерлугьяна, но и миросистемщиков, иногда именующих себя неомарксистами, вообще. Поэтому эта сторона дела в рассматриваемой нами книге практически осталась без внимания. Соответственно, не будем останавливаться на ней и мы. Тем более что того, что коммунизм есть преодоление не просто капиталистических отношений, а выход за пределы отношений, построенных на обмене продуктами труда в целом, не понял не только Г.Дерлугьян, но и те, кто на практике осуществлял попытку такого выхода, кто руководил этим процессом и кто должен был осмысливать то, что происходит, или, выражаясь словами Дерлугьяна, «чем коммунизм был?».