Наталья Морозова - Любимые книги

Но вот слово «гений» – не слишком ли часто мы его употребляем не для действительной оценки выдающейся личности, а для собственного удобства? Не избавляемся ли мы порой с его помощью от критического взгляда на себя, от необходимости решать мучительный вопрос: а мы что сделали для своего самосовершенствования, для своего самообразования? Приведу еще одну цитату из 1-го тома: «Г-ну Михайловскому следовало бы поменьше хвалить Маркса да поприлежнее читать его, или, лучше, посерьезнее вдумываться в то, чтó он читает» (т. 1, с. 131). Может быть, и нам не мешало бы поменьше удивляться гениальности Ленина, а поприлежнее его читать? И постараться по мере своих сил учиться у него работать над собой.

Я уже говорила, что открытия, которыми одарил меня 1-й том, принесли не только радость, но и горечь. И если эти строки читает сейчас кто-то молодой, как бы мне хотелось сказать ему: возьмите у Ленина этот замечательный урок, не упустите волшебных лет молодости! Потом, с возрастом, многое дается труднее, а иное – и вообще не дается.

Вспомним еще раз слова Мариэтты Шагинян о «литературном чтении» Ленина. В первой главе я рассматривала эти слова как побуждение читать Ленина для себя. Не по обязанности, а именно для себя, по собственному движению души.

Сейчас же мне хочется поглубже вдуматься в слово – «литературное». Вот в этой главе и поговорим о литературном чтении Ленина. Казалось бы, странно даже рядом ставить слова «литературное чтение» и «произведения Ленина». Однако придется мне все-таки еще раз привести ту цитату из статьи Мариэтты Шагинян целиком: «Благоговейное отношение к тексту Ленина так велико, что задача политически учиться у него вытесняла до сих пор даже возможность отнестись к нему просто по-читательски. Обычное „литературное чтение“ Ленина никому, может быть, и в голову не приходило» [19] Шагинян М . Лениниана, с. 755 – 756. .

Что ж, приходится признать, что Мариэтта Сергеевна сумела довольно точно подметить явление. Да и не только само явление, но и его психологическую подоплеку. В самом деле, мы ведь редко находим что-то случайно, гораздо чаще находке предшествуют целенаправленные поиски. И если мы открываем ленинские тома с единственной целью найти в них какую-то нужную нам политическую мысль, а то и вообще всего лишь цитату, то что ж удивляться, что чисто литературные достоинства проходят мимо нашего внимания. Ведь метко сказано: «Никому и в голову не приходило». Во всяком случае, про себя уж точно могу сказать, что хотя я и любила читать Ленина, но мне это тоже в голову не приходило. Удовольствие получала от его остроумия, логичности, полемического блеска…

Наверное, даже, скорее всего, наверняка, литературные достоинства ленинского слога тоже влияли на мое восприятие, но это происходило как-то само собой, стихийно. Естественно, что многое при таком чтении и терялось.

Но вот стоило только прочесть вышеприведенные слова писательницы, как и у меня сразу заработала собственная мысль в этом направлении. И с того момента я уже стала совершенно по-новому читать Ленина: именно как писателя, останавливаясь не только на мыслях, но и на способе их выражения. Скажу сразу: не говоря уж об огромном удовольствии чисто эстетического свойства, такое чтение помогало и сами мысли понимать глубже, отчетливее, чем раньше.

Сегодня, когда Мариэтты Сергеевны нет уже в живых, я считаю просто своим долгом развивать и популяризировать ее мысль о литературном чтении Ленина. Настоящая глава с этой целью и задумана. Разговор поведем на примере творчества Ленина за 1905 год. В Полном собрании сочинений это тома с 9-го по 12-й. Чем я объясняю свой выбор? А дело в том, что в революционные дни Владимир Ильич писал особенно вдохновенно, а вдохновение, как известно, в каждый вид человеческой деятельности привносит какой-то эстетический элемент. Тем более это относится к писательской деятельности. Вот поэтому-то все, написанное Владимиром Ильичем в дни революции 1905 года, и несет на себе печать самого настоящего литературного мастерства.

Четыре года назад вся наша страна отмечала 80-летие первой русской революции. События тех лет, бурные и героические, трагические и полные романтики, известны нам по неувядаемому кинофильму «Броненосец „Потемкин“» и главным образом по книгам. Живых свидетелей практически уже нет. Правда, среди книг есть много хороших: знакомые с детства «Белеет парус одинокий», «Грач – птица весенняя»… Большие эпические полотна «Степан Кольчугин» В. Гроссмана, «Хребты Саянские» С. Сартакова и другие. Из произведений последних лет запомнились книги Е. Андриаканиса «Хозяин „чертова гнезда“», Юлиана Семенова «Горение», Ф. Таурина «На баррикадах Пресни». В общем, есть что почитать о 1905 годе.

Но захотелось мне взглянуть на далекие события глазами Ильича. Сняла я с полки 9 – 12-й тома и, едва открыла 9-й том, тотчас забыла, что передо мной политическая книга: впечатление было такое, какое бывает при чтении высокохудожественных книг, когда писатель овладевает умом и сердцем читателя и, кажется, один на один разговаривает с тобой. Читая эти тома, я видела живого свидетеля событий, видела человека с присущими ему чертами характера, слышала его голос, было полное впечатление, что живой Ильич пришел прямо из истории и рассказывает все, как было. Причем не только как политик-марксист, но и как интересный собеседник, умеющий рассказать об увиденном живописно, остроумно, талантливо.

Да, читая произведения того года, я все больше и больше убеждалась, что Владимир Ильич удивительным образом сочетал в себе гениального мыслителя и одаренного литератора. Я уже говорила о том, что в революционные дни Ильич писал особенно вдохновенно. Поистине можно сказать, что музу Ильича как раз и звали РЕВОЛЮЦИЯ! Представим себе на минутку, чем был для Ильича 1905 год – первым массовым выступлением рабочего класса, первой практической проверкой учения Маркса!

Владимир Ильич был очень терпеливым человеком: он твердо верил в открытые Марксом законы общественного развития, он настроил себя на долгие-долгие годы борьбы за революцию. Вспомним, что уже тогда, в 1893 году, когда Ильич только еще вступил на путь революционной борьбы, его уже отличали реализм, трезвый подход к действительности. Уже тогда он знал, что на пути к революции будут и победы, и поражения, будут и острые моменты беспощадной борьбы, и долгие периоды накапливания сил. И у Ленина хватало духу не унывать в периоды спада, хватало и мудрости удержаться от желания забежать вперед в моменты революционного подъема.

Но надо ли говорить, что все же именно моменты революционного подъема были ему дороже! Ему, прирожденному революционеру, ему, раз и навсегда посвятившему свою жизнь борьбе за справедливое переустройство общества. Надо ли говорить, что, когда пробил час серьезнейшего экзамена для революционной теории, вся душа Ильича раскрылась навстречу событиям, и овладело им вдохновение неимоверной силы. На таком творческом подъеме, в такие вот моменты, композиторы создавали свои лучшие симфонии, поэты писали лучшие стихи.