Энди Уорхол - Я стану твоим зеркалом. Избранные интервью Энди Уорхола (1962–1987)

Э.У.Тогда это было забавно. Наверно, то было другое настроение. А теперь в Нью-Йорке я просто замечаю, какими красивыми стали люди. Поскольку нет войны, поскольку теперь все не уходят на войну, люди могут выбирать из самых лучших спортсменов, моделей и актеров. Великолепные девушки-модели были всегда, но теперь парни-модели ничуть им не уступают. Теперь выбор намного лучше, потому что все они приехали в Нью-Йорк вместо того, чтобы пойти служить в армию. Все актеры шестидесятых были людьми специфической внешности, а теперь новые звезды – подлинные красавцы, типа Кристофера Рива.

Б.Б.Ну а мир искусств?

Э.У.Двадцать лет назад было совсем другое время и для художников тоже.

Б.Б.Теперь, когда мы отошли от искусства семидесятых, художники могут писать на картинах людей вместо того, чтобы раскладывать какие-то палочки на полу. Теперь живопись – жизненно важный вопрос, а десять лет назад люди твердили, что с живописью все кончено.

Э.У.Ну-у, так говорил я. Тогда я все время так говорил.

Б.Б.Из озорства? Или вы действительно считали, что бросили живопись?

Э.У.Я говорил серьезно. Мы хотели заняться кинобизнесом, но всякий раз, когда мы приезжали в Голливуд, так ничего по-настоящему не получалось организовать. Потом в меня стреляли. Я долго выздоравливал, и в тот момент мне стало проще заняться живописью, чем пытаться заниматься кино.

Б.Б.Как часто вы теперь пишете картины?

Э.У.Я пишу картины каждый день. Прямо сейчас, вот здесь, я пишу фоны. Interview так разрослось, что редакция вытеснила меня из задних комнат. И теперь я пишу в парадной части нашего офиса, часто прихожу на работу по субботам и воскресеньям.

Б.Б.В фильме Эмиля де Антонио «Живописцы занимаются живописью» вы показали на Бриджет Полк и сказали, что она создает все ваши картины. А она сказала: «Ну да, но теперь он не занимается живописью». Возможно, после этого люди стали вам звонить и пытаться вернуть вам купленные картины?

Э.У.Да, но на самом деле все картины создаю я. Мы просто шутили. Если попадаются поддельные картины, я могу их распознать. Вообще-то одна женщина делает подделки, которые на самом деле не подделки. Она делает всех, даже Джаспера Джонса.

Б.Б.Очень многие уверяют, что ваши картины пишутся другими людьми.

Э.У.Делать картины таким способом было бы в духе современности. Но я все эти картины пишу сам.

Б.Б.Доступность вашего творчества всегда играла важное значение. Гуляя по Виллидж, я могу увидеть работы из серий «Джаггер» или «Мао», или посмотреть в Уитни ретроспективу портретов, или увидеть в синагоге «Кафку» или «Бубера». У вас такая большая и пестрая аудитория.

Э.У.В Виллидж мы продаем больше принтов с Миком Джаггером, чем где-либо еще, и это абсолютно удивительно. С принтами никто никогда ничего не делал. Больше толку было от маленьких галерей на Нижнем Манхэттене: люди из этих галерей просто приезжают к нам, покупают несколько принтов и вешают их в витринах. Там эти принты смотрятся странно, но продаются очень хорошо. Их покупают туристы, которые проходят мимо. Кастелли скоро устроит ретроспективу принтов.

Б.Б.Хорошо, что самые разные люди могут покупать ваши работы – по крайней мере, принты.

Э.У.Люди думают, что мои работы очень дорогие, и очень удивляются, узнав, что можно просто зайти и купить мою работу.

Б.Б.В последнем номере Interview вы упомянули, что работаете над серией «Мадонна с младенцем», а точнее, над серией матерей, которые кормят младенцев.

Э.У.Да, мы нанимаем моделей из агентства Famous Faces . Просто нанимаешь младенца и мать. Я уже сфотографировал примерно десять.

Б.Б.Эта тема заставляет меня вспомнить о пухленьких херувимах Рафаэля. Должно быть, ваши на них ничуть не похожи.

Э.У.Ну-у, не совсем. Младенцы красивые, потому что это младенцы-модели, а матери тоже в некотором роде красавицы.

Б.Б.Вижу, вы здесь в мастерской пишете пейзажи. Необычный для вас жанр, верно?

Э.У.Да, мне заказали написать Трамп-Тауэр. Я также сделал серию из десяти достопримечательностей Германии: дома, церкви и другие здания.

Б.Б.Хорошая идея, если учесть, что большая часть ваших недавних картин – это портреты.

Э.У.Ну, а это портреты зданий.

Б.Б.Кроме того, вы теперь пишете обувь. Помню, я видел иллюстрированную книгу об обуви, которую вы сделали до того, как прославились в качестве художника.

Э.У.Это было очень давно. Недавно кто-то заказал мне картину с обувью. Мне понравилось, и я стал писать больше картин в этом духе.

Б.Б.Есть ли еще какие-то новые темы для картин?

Э.У.Я пишу ножи и огнестрельное оружие. Просто превращаю их в абстрактные формы.

Б.Б.Вроде серии «Серп и молот»?

Э.У.Ага.

Б.Б.Над чем еще вы сейчас работаете?

Э.У.Теперь я модель Zoli . А еще делаю рекламу Barney’s для Times. Вообще-то я пытаюсь получить заказ на рекламный ролик «Полароид», но его заполучить очень трудно. А еще мы делаем еженедельное телешоу о моде.

Б.Б.Как вы думаете, вы когда-нибудь сделаете передачу, о которой раньше говорили? Вы собирались назвать ее «Ничего особенного».

Э.У.Только мэр может дать тебе кабельную телекомпанию. Но я до сих пор хочу сделать эту передачу. Мы просто поставили бы камеру на перекрестке. В наше время люди смотрят все что угодно.

Б.Б.Кем из американских художников вы восхищаетесь?

Э.У.Я всегда говорю, что Уолтом Диснеем. Это способ выкрутиться.

Б.Б.Кажется, вы однажды сказали, что вам нравится Грант Вуд?

Э.У.Мне раньше нравилось его творчество. Но теперь мой любимый художник – Пол Кадмус [167]. А еще мне нравится Джордж Тукер [168].

Б.Б.Расскажите историю о том, как вы фотографировали Худи-Дуди.

Э.У.Ну-у, с тех пор я выяснил, что существует три Худи-Дуди. Человек, которому принадлежал оригинал куклы, принес его к нам. Вообще-то недавно я нашел одного человека, который похож на Худи-Дуди, и лучше было бы изобразить его, точно так же, как мы изобразили Маргарет Гамильтон в качестве «Ведьмы» или Санту и Дядю Сэма, которых всегда изображают в рекламе. Принт с Худи всем нравится. Но как вы думаете, захочется ли людям повесить его на стену своей гостиной?

Трейси Бробстон

Dallas Morning News. 25 ноября 1981 года

Энди Уорхол был, считай, чемпионом мира по шопингу. Когда в 1973-м его спросили: «Как вы думаете, вашему искусству место в музее?» – он ответил: «Ну-у, а я думал, что универмаги – это новые музеи… и в итоге они могли бы распродавать картины со стен».