Михаил Таратута - Русские и американцы. Про них и про нас, таких разных

Теперь кратко о практической стороне вопроса. Например, в ходе американо-мексиканской войны Провидение возложило на США миссию отобрать у Мексики чуть ли не половину ее территорий (сегодня там расположены Калифорния, Нью-Мексико, Аризона, Техас и некоторые другие южные штаты). А по итогам войны с Испанией – опять-таки спасибо Провидению – обессилившая «владычица морей» уступила Америке контроль над Кубой, Филиппинами, Гуамом, Пуэрто-Рико. Словом, теория и практика нашли друг друга.

С высоты XXI века ссылки на Творца, всякие теоретические построения и вытекающие из них практические шаги по захвату чужих территорий изрядно отдают фарисейством. Однако, говоря об особой миссии, возложенной на их страну свыше, американские политики, я думаю, не лицемерили. Во-первых, по большей части они были людьми верующими, и потому мистический контекст для их сознания был вполне органичен. А кроме того, они совершенно искренне и, кстати, вполне справедливо для своего времени полагали, что их путь развития свобод и гражданских прав уникален. Они свято верили, что завещанная «отцами-основателями» вертикальная и горизонтальная децентрализация власти является вершиной цивилизационного развития, вершиной демократии, опытом исключительным.

Они были убеждены, что ценность их опыта бесспорна и универсальна, что сам Создатель возложил на их страну священную миссию нести по миру факел свободы, прогресса и процветания. Из чего следовало, что территориальная экспансия США предписана свыше и является объективным благом для тех, кто попадает под их юрисдикцию. Иными словами, исключительная роль Америки дает ей права, которые не могут иметь другие страны. Вудро Вильсон, 28-й президент США, человек незаурядный, лауреат Нобелевской премии мира, чьи предложения были положены в основу Версальского договора, надо думать, совсем не кривил душой, когда заявлял:

Мы участвуем, хотим мы того или нет, в жизни мира. Все, что касается человечества, неизбежно становится нашим делом… Наша цель – указать человечеству в каждом уголке мира путь к справедливости, независимости, свободе… Америка должна быть готова использовать все свои силы, моральные и физические, для утверждения этих прав (прав человека) во всем мире.

Примечательно, что если до Вильсона претензии США ограничивались сначала только землями индейцев, потом соседними государствами, еще позже Западным полушарием, то Вудро Вильсон выводит США уже на общемировой уровень.

На протяжении 400 лет со времен проповеди Джона Уинтропа, мечтавшего построить свой «Град на Холме», до появления доктрины «Божественного Предназначения» и позже до высказываний Вудро Вильсона о цели Америки указать всему человечеству путь к справедливости, независимости, свободе и еще позже до высказываний Барака Обамы на тему неизбежности глобального лидерства США – все это время варился бульон, в котором рождалась концепция американской исключительности, с которой мы имеем дело сегодня. Но мы понимаем, что политические концепции, а в наши дни идея американской исключительности – это концепция в первую очередь политическая, а не только идеологическая – не рождаются на пустом месте в тиши кабинетов. Такие концепции вытекают из исторических обстоятельств, не столько формируя, сколько отражая и интерпретируя текущую политику с ее прагматическими целями.

Важнейшим таким обстоятельством в новейшей истории стала, конечно, Вторая мировая война. В отличие от разрушенной, натерпевшейся Европы, Америка хотя и понесла значительные человеческие потери – все-таки 400 000 убитыми! – но вышла из войны с окрепшими мускулами и набравшей соков экономикой. Военные заказы основательно подстегнули промышленность, создали новые рабочие места, укрепили покупательную способность американцев – в общем, в атмосфере послевоенного времени страна стремительно двигалась вперед.

Тем временем в полуживой, обескровленной Европе опасались растущих аппетитов Сталина, его намерений расширить свое влияние на континенте. Но кто тогда мог противостоять Советскому Союзу? Реальной силой были только Соединенные Штаты, а созданная там атомная бомба – лучшей тому порукой. Но и Америке в условиях уже набиравшей обороты холодной войны нужны были политические и (с расчетом на будущее) военные союзники в Европе. Тем более что «красная угроза» шла не только от самого СССР, влияние местных коммунистов в европейских странах было в те годы чрезвычайно велико. Госсекретарь Джордж Маршалл во время гарвардской речи 5 июня 1947 года выразил суть государственной политики США предельно четко: «Борьба с коммунизмом невозможна, если Европа будет слабой».

Но Америке нужны были не только союзники, а еще и рынки сбыта своей продукции, а также сырье для своей промышленности. Так с разницей в один год родились две институции, надолго определившие место и роль США в западном мире. Во-первых, это военно-политический союз НАТО, в котором Америка в силу очевидных причин стала играть первую скрипку, по существу, взяв на себя обязательства по защите Европы от советской угрозы. Но это также означало, что европейские страны добровольно расстались с частью своего суверенитета, связанного с собственной безопасностью и в какой-то мере своей внешней политикой. И самое главное – Соединенными Штатами в те годы была предпринята программа восстановления Европы, известная как «план Маршалла». На помощь союзникам Конгресс США первоначально выделил около 13 миллиардов долларов на четыре года. По тем временам это были большие деньги, примерно 4 % годового бюджета. Сегодня 4 % от бюджета страны составили бы 130‒150 миллиардов долларов. Часть помощи предоставлялась безвозмездно, другая часть – в виде кредитов. Позднее план Маршалла был осуществлен и в Японии, а также некоторых других азиатских странах.

Свои миллиарды Вашингтон оговорил политическим условием: убрать всех коммунистов из правительств стран, желающих получить помощь, что было с готовностью сделано. Американцы также ограничили торговлю реципиентов со странами советского блока. Например, Франция не могла закупать уголь в Польше по 12 долларов за тонну, а была вынуждена приобретать его в Америке по 20 долларов. План помощи выдвигал и требования по таможенным тарифам, что для США было принципиально, так как экспорт товаров играл в их экономике заметную роль. Одностороннее снижение и частичная отмена таможенных тарифов и связанные с этим шаги повлекли за собой девальвацию национальных европейских валют. А это позволило Америке по низким ценам закупать в Европе сырье, на выгодных условиях направлять в европейскую промышленность инвестиции, а также обеспечить сбыт своих товаров и излишков сельхозпродукции, которая, кстати, составляла значительный удельный вес в поставках из США. Был целый ряд и других преимуществ, которые извлекала Америка, помогая европейским странам.