Мария Воронова - Итак, история… (О писательском ремесле)

Если уж так необходимо, чтобы они сходили сначала в театр, потом в кабак, то о втором достаточно упомянуть между делом, примерно так: «лежа на скользкой мокрой крыше, Иванов смотрел в прицел оптической винтовки. Смирнов не появлялся. Неужели его кто-то предупредил? Получается, где-то совсем рядом затаился предатель, и судьба всей операции зависит от того, сумеет резидент его вычислить, или нет. Но несмотря на тревогу, Иванов чувствовал себя абсолютно счастливым – вчера они с Людой сходили в ресторан, и она обещала вернуться домой в пятницу».

Приступая к работе, наметьте, какую сцену вы собираетесь писать. Чем сегодня займутся ваши персонажи? Кто снова обманет их ожидания, или каким способом они получат, что хотят? Придумайте сцену и целиком сосредоточьтесь на ней. А завтра… Да кто его знает, что будет завтра! Как говорится, прошлое зарыто, будущее закрыто, настоящее – даровано (вчера – история, завтра – тайна, сегодня – дар).

Для иллюстрации приведу отрывочек из «Звездных дневников Ийона Тихого» С. Лема:

«Я подумал, что напрасно трачу силы, стараясь дотянуться до ручки, – пусть дверь откроет четверговый. Одновременно я начал припоминать разные вещи, из которых следовало, что это я теперь четверговый, а не он.

– Ты из какого дня? – спросил я, чтобы удостовериться окончательно. Мой подбородок был прижат к полу, мы лежали нос к носу. Он с трудом разжал губы.

– Из чет… верга… – простонал он.

Это было странно. Неужели я все еще в среде? Перебрав в уме последние события, я решил, что это исключено. Значит, он должен быть уже пятничным. Поскольку он до сих пор обгонял меня на день, так должно было быть и сейчас. Я ждал, чтобы он открыл дверь, но, кажется, он ожидал того же от меня. Сила тяжести заметно уменьшилась, я встал и побежал в коридор. Когда я схватил скафандр, он подставил мне ножку и вырвал скафандр у меня из рук, а я во весь рост растянулся на полу.

– Ах ты мерзавец, скотина! – крикнул я. – Надуть самого себя, какая подлость!

Но он, не обращая на меня внимания, молча надевал скафандр. Это было просто наглостью. Вдруг какая-то непонятная сила вышвырнула его из скафандра, в котором, как оказалось, уже кто-то сидел. В первый момент я растерялся, совершенно не понимая, кто кем является.

– Эй, средовый! – закричал тот, в скафандре. – Не пускай четвергового, помоги мне! Четверговый и в самом деле пытался сорвать с него скафандр.

– Давай скафандр! – рычал четверговый.

– Отвяжись! Чего ты пристал?! Ты что, не понимаешь, он должен быть у меня, а не у тебя?! – отвечал голос из скафандра.

– Интересно, почему?

– Потому, дурень, что я ближе к субботе, чем ты, а в субботу нас будет уже двое в скафандрах!

– Ерунда, – вмешался я, – в лучшем случае в субботу ты будешь в скафандре один как последний идиот и ничего не сможешь сделать. Отдай скафандр мне: если я его сейчас надену, то ты тоже будешь иметь его в пятницу, как пятничный, так же как и я в субботу, как субботний, а значит, в этом случае нас будет двое с двумя скафандрами… Четверговый, помоги!!

– Перестань! – отбивался пятничный, с которого я силой сдирал скафандр. – Во-первых, тебе некого звать, четверговый, минула полночь, и ты сам теперь четверговый, а во-вторых, будет лучше, если я останусь в скафандре, – тебе он все равно ни к чему…

– Почему? Если я его сегодня надену, то он будет на мне и завтра.

– Сам убедишься… Я ведь уже был тобой в четверг, мой четверг уже миновал, я знаю, что говорю…

– Хватит болтать. Пусти сейчас же! – заорал я».

Чтобы не ставить героев в такое положение, как оказался Ийон Тихий, запомните простое правило: сегодня действует сегодняшний я.

Обращусь к собственному опыту. Когда я начинала «Женский приговор», то Грайворонский был у меня задуман положительным персонажем. Он должен был появиться в образе затертого плюгавого учителишки, а развиться в отважного героя, чтобы спасти Надежду Георгиевну от смерти. Единственное, в чем я сомневалась – погибнет он в неравном поединке, или останется жить. До этого я писала не очень длинные, одномерные вещи, и формировала их в голове целиком, а потом просто набирала текст. «Женский приговор» из-за объема не умещался целиком в моей оперативной памяти, а кроме того, меня обычно угнетает, когда я вижу, сколько работы мне еще предстоит. Единственным спасением представлялся метод «здесь и сейчас», или «птица за птицей» по Энн Ламотт. И я начала по шажочку. Если бы я в своей обычной манере бежала вдоль текста без пауз и остановок, то Грайворонский так и стал бы скромным героем, образом да, противоречивым, но, увы, нереалистичным и нежизнеспособным. Но когда я стала подходить к каждому эпизоду, как к отдельному произведению, у меня возникли вопросы: а почему он такой занюханный? что заставляет молодого парня прятать свою силу и мужественность? зачем эта мимикрия, самоунижение? Да, советское время, особенно не пошикуешь, но между бедностью и пришибленностью разница все равно есть. Потом я сообразила, что тайная работа в ДНД тоже подозрительна, так же как и откровенные разговоры с директором, и в итоге образ развился логично, и, надеюсь, убедительно, хоть это решать читателям.

Если вдруг ваша история поворачивает совсем не туда, куда вы хотели, а вы ничего не можете с этим поделать, не пугайтесь. Это одна из лучших вещей, которая только может произойти с автором. Это значит, что вы придумали персонаж не только жизнеспособный, но еще и непохожий на вас, вжились в него и вникли в его логику. Так что если вы чувствуете, что герой хочет вас увести куда-то далеко от вашего первоначального замысла, смело следуйте за ним. Он покажет вам лучший путь. Когда вы только приступили к работе над вашей книгой, то продумывали сюжет умозрительно, основываясь на собственном опыте и, что греха таить, стереотипах. Но когда вы, написав несколько ярких сцен, влезли в шкуру вашего героя, то видите ситуацию уже не снаружи, а изнутри, и понимаете, что герой ни за что не поступит так, как вы планировали за него раньше.

Значит ли это, что сюжет можно не сочинять заранее? Мне кажется, завязку все же стоит придумать, хотя бы потому, что такие озарения не случаются, пока вы не напишете хорошее полновесное начало с «побуждающим происшествием».

Если вы ведете несколько сюжетных линий, то в конце они должны соединиться и как-то повлиять друг на друга. В фильме «Служили два товарища» два сюжета: о красноармейце Некрасове и поручике Брусенцове. Они не имеют точек соприкосновения, но в финале один убивает другого, потому что идет Гражданская война. Линии этих персонажей связаны не только сюжетно, но и тематически, их сплетение раскрывает бесчеловечный характер братоубийственной войны.