Александр Яковлев - Выступления [Сборник]

Между тем, важнейшим обстоятельством для положительного решения вопроса об изъятии имущества может являться уже само упоминание в документах о раскулачивании репрессированного. Термин “раскулачивание” включал в себя полную конфискацию имущества крестьянского двора, но при этом крайне редко в документах фиксировалось, что “имущество конфисковано”. Такой вывод основывается на нормативных актах тех лет и, прежде всего, на приказе ОГПУ № 4421 от 2.02.30 г. и секретной инструкции ЦИК СССР ЦИКам и Совнаркомам союзных и автономных республик, краевым и областным исполкомам от 04.02.30 г. В данной инструкции, разъяснявшей порядок раскулачивания, четко записано, что “при конфискации у кулаков имущества им должны быть оставлены самые необходимые предметы домашнего обихода, некоторые простейшие средства производства в соответствии с характером их работы на новом месте и необходимый на первое время минимум продовольственных товаров”.

Таким образом термин “раскулачивание”, упоминающийся в официальных документах, однозначно указывает на то, что конфискация была проведена, после чего все члены двора именовались “раскулаченными”. Кроме того, в соответствии с п. 1.6. указанной инструкции ЦИК СССР, все раскулаченные, независимо от категорий, подлежали выселению из дома и высылке. При этом ни один государственный нормативный акт того времени, регулировавший порядок раскулачивания, не содержит ни одного пункта, в соответствии с которым после раскулачивания хозяйства допускалось бы сохранение права владения домом за членами этого хозяйства (двора).

Крайне сложной оказывается процедура восстановления свидетельства о рождении наследующего лица и свидетельства о смерти наследодателя. В довоенные годы свидетельство о рождении могло быть изъято при выдаче паспорта. При затребовании данных о рождении или смерти в ЗАГСах тех областей, где прошла война, часто оказывается, что архивы погибли. В этих случаях при отсутствии справок, оформленных отделами ЗАГСов, к рассмотрению могли бы приниматься архивные справки, выданные ИЦ МВД, которые составляются на основании личного дела спецпоселенцев в период нахождения под надзором, в том числе — даты рождения и смерти членов семьи. Если такая справка содержит необходимые сведения о заявителе, она могла бы рассматриваться наравне со справками отделов ЗАГС.

Законодательно не решена проблема, возникающая в ситуации, когда уголовное дело утеряно, уничтожено, либо не удается установить место его нахождения и имеются только отдельные документы или их копии, подтверждающие факт применения политической репрессии. Между тем существующий порядок реабилитации требует обязательного наличия дела для его пересмотра. В связи с этим в Законе желательно регламентировать общие правила восстановления уголовных дел, в частности, решить вопрос о том, какой орган, в какой стадии, в каком порядке должен восстанавливать такие дела.

После внесения в 1993 и 1995 гг. в Закон изменений и дополнений оказался разрушенным имевшийся в первой редакции Закона механизм определения характера репрессии (бывшая ст. 19-я), позволявший в наиболее трудных и запутанных случаях определять, скрывалась ли под оболочкой обычной уголовной репрессии политическая подоплека. Как известно, такого рода методы, когда за якобы уголовные преступления (злоупотребление служебным положением, хищение социалистической собственности, прогул и т. п.) арестовывались инакомыслящие, часто применялись карательными органами. Возобновление действия указанной правовой нормы дало бы возможность отдельным гражданам восстановить попранные права и доказать, что они или их родственники в реальности были политическими заключенными.

Большие трудности для репрессированных и их наследников представляет установленный законодательством трехгодичный срок подачи заявлений о возврате конфискованного имущества или возмещении его стоимости. Установление такого срока, как жалуются граждане и представители многих региональных комиссий, несправедливо, ущемляет права реабилитированных лиц и их невинно пострадавших детей. Большое число людей из-за плохой информированности, по причине отсутствия документов, трудностей с поиском свидетелей не уложились в этот срок, и сегодня вынуждены обращаться в суды, добиваясь его продления в судебном порядке.

Несовершенство Закона заставляет исполняющие Закон государственные органы идти по пути принятия подзаконных актов, напрямую затрагивающих права и свободы граждан. Однако значительная часть этих актов не прошла обязательную в этих случаях регистрацию в Министерстве юстиции Российской Федерации и не опубликована для всеобщего сведения.

Перечисленные выше проблемы, возникающие из-за несовершенства законодательства, далеко не исчерпаны. Комиссия при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий в рамках своих полномочий стремится способствовать решению этих проблем.

Многие недостатки и упущения законодательства, выявившиеся в практической работе, учтены при разработке проекта Закона Российской Федерации “О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий”. Проект подготовлен при участии Генпрокуратуры России, МВД России, ФСБ России, Комиссии при Президенте Российской Федерации по реабилитации жертв политических репрессий, Международного историко-просветительского, правозащитного и благотворительного общества “Мемориал”, других общественных организаций, занимающихся реализацией указанного Закона.

Принятие этого законопроекта способствовало бы, по мнению Комиссии, реализации основной цели Закона — восстановлению справедливости и реабилитации всех невинно пострадавших, обеспечению им посильной в настоящее время компенсации материального и морального ущерба.

Однако на протяжении нескольких лет из-за позиции отдельных депутатских фракций Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, не желающих вспоминать о преступлениях большевистского режима, указанный законопроект остается не принятым.

Комиссия считает, что дело не только в том, что депутаты отказывают пожилым людям с трагической судьбой в небольших прибавках к их мизерным пенсиям. Важнее и опаснее то, что подобная позиция законодателя размывает принципиальную нравственную и правовую оценку событий прошлого и тем самым способствует созданию в стране такой атмосферы, в которой сам Закон Российской Федерации “О реабилитации жертв политических репрессий” может показаться лишним и даже вредным, а статус реабилитированного вновь приобретет в общественном сознании сомнительное и двусмысленное звучание.