Яков Бельсон - Полиция свободного общества

Кроме осведомителей полицейские службы используют для получения оперативной информации и другие самые разнообразные источники. Небезынтересной представляется широко пропагандируемая в последние годы система „тайного свидетеля”. Вот пример. Численность личного состава департамента полиции Лас-Вегаса составляет 816 полицейских и 330 вольнонаемных служащих. Ежемесячно город принимает около 1 млн. туристов, определенная часть которых приезжает в эту американскую „столицу развлечений” с преступными намерениями. Вследствие этого в городе отмечается значительный рост серьезных преступлений. Одним из эффективных средств полицейской борьбы с преступниками здесь считают провозглашенную в 1979 году программу „тайный свидетель”. Вот уже много лет тайные свидетели оказывают активную помощь американской полиции в раскрытии самых сложных дел. Любой человек, что-либо знающий о преступлении, может, не называя своего имени, сообщить об этом в полицию, за что получит денежное вознаграждение. Полицейские специалисты в США положительно оценивают этот „новый вид оружия” в борьбе с преступностью.

Все выше рассмотренные формы и методы полицейской деятельности обнаруживают в процессе своего практического осуществления отчетливо проявляющуюся общую тенденцию к расширению полицейского влияния и полицейских полномочий. Тенденция эта проявляется в современных условиях не только в нормативном расширении свободы полицейских переходить от „принципа законности к принципу целесообразности”. Симптоматично, что происходит интенсивное внезаконодательное расширение сферы полицейского функционирования: с одной стороны, путем расширительного толкования правил, определяющих полицейские полномочия, а с другой — путем узурпации прав, не свойственных и не принадлежащих полиции вообще. Процесс этот становится ощутимым прежде всего в тех сферах полицейской деятельности, которые непосредственно связаны с подавлением массовых выступлений трудящихся, с борьбой против организаций демократических и антивоенных сил.

Никто, разумеется, не утверждает, что служебная деятельность полиции в буржуазном государстве вовсе свободна от каких-либо регламентирующих начал. Она в определенной степени осуществляется на развитой правовой основе, но сам характер этой правовой основы крайне относителен. Вся полицейская деятельность буржуазного государства подчинена узкокорыстным интересам господствующего класса, выполняя при этом роль повседневного, повсеместного и массового принудительного воздействия. По своим масштабам полицейская деятельность охватывает практически все области государственного управления. Полицейская организация выступает как фактор, без которого функционирование административного аппарата практически невозможно. Круг полицейских задач все более расширяется по мере происходящего в данное время усиления государственного вмешательства в различные области общественной жизни.

В условиях капиталистической действительности полицейская деятельность — один из наименее юридически урегулированных видов государственной деятельности. Добавим, что расширение сферы полицейского влияния не остается без следа и в законодательстве, и в правовой теории. В то же время предоставленные в империалистическом государстве полицейские полномочия открывают вполне определенные возможности для полицейского произвола. Не случайно законодатель при установлении объектов полицейской деятельности и определении дозволенных действий полиции использует, как правило, самые общие и туманные формулировки, а это, в свою очередь, растворяет конкретные критерии правомерности полицейской деятельности, создавая в глубинах юридической казуистики подходящую основу для произвольного расширения полномочий полиции.

Процесс организационно-функционального развития буржуазных полицейских систем идет, таким образом, по пути усиления политизации всех составляющих их структур, повышения их карательно-репрессирующего потенциала, увеличения численности государственных полицейских формирований, расширения сети частных сыскных агентств, широкого распространения частной промышленной полиции и аналогичных контршпионских организаций.

Социально-политическая ориентация полицейских сил в таких условиях должна быть четко сверена по часам общей политики государства. „Полиция должна идти в ногу со временем”, - таково мобилизующее требование, призванное соответствовать происходящей эволюции общества и изменению роли полиции в нем. Отсюда и появившиеся исследования проблемы „полиция в будущем”, в которых буржуазные футурологи не заставляют себя ожидать и как бы „на выбор” предлагают свои предсказания и рекомендации. Например, „в демократическом обществе органы социального контроля должны иметь широкие дискреционные полномочия для учета общественного мнения. Органы социального контроля одновременно являются и авторитарным орудием власти, и слугами народа” 70.

Буржуазные полицеисты видят „новую роль” полиции — органа „социального контроля” — прежде всего в ее способности эффективно бороться с новыми видами уголовной преступности, с одной стороны, и в ее готовности активно участвовать в регулировании социально-экономических процессов — с другой. Эта двуединая репрессивно-регулирующая функция и наполняет собой, по их мнению, основное содержание полицейской деятельности в условиях „изменяющегося общества”.

Но ведь многие современные и политические, и юридические условия еще, прямо скажем, не приспособлены к тем „взрывным” ситуациям, которые повсеместно возникают в капиталистическом обществе сегодня. Способен ли буржуазный полицейский аппарат к ответной реакции на взрыв целого ряда новых, стремительно распространившихся преступных деяний? Готов ли полицейский персонал к борьбе, например, с волнами „новой преступности”, обрушившейся на „свободный” мир, — вопрос, немало волнующий и теоретиков, и полицейских практиков, и, наконец, государственных деятелей. Совершенно справедливым представляется вывод криминалиста из ГДР Г. Файкса о том, что буржуазные полицейские силы стоят перед неразрешимой задачей: „Им надлежит бороться с болезнью, которая коренится в самой общественной системе и без изменения последней устранена быть не может. Поистине задача посложнее квадратуры круга!” 71.

Во всех капиталистических странах существует расхождение между буквой и духом конституции, с одной стороны, и ее реальным осуществлением — с другой. Характеризуя эту особенность буржуазных конституций, В. И. Ленин указывал, что „фиктивна конституция, когда закон и действительность расходятся” 72. Буржуазная конституция таит глубокое противоречие в каждой своей норме, нередко даже одна часть конституции логически исключает другую. „Каждый параграф конституции содержит в самом себе свою собственную противоположность, свою собственную верхнюю и нижнюю палату: свободу — в общей фразе, упразднение свободы — в оговорке” 73.