Лазарь Флейшман - В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать

В последнее время, то есть во второй половине 1926 года, Оперпут получил от Гепеу приказание «заняться» террористическими актами. <���…> По его словам, он почувствовал, что его не сегодня-завтра apecтуют. Арест же при таких обстоятельствах он рассматривал как смерть. Он решил бежать из России, что и выполнил 10 апреля сего года. Убежав, он, по его словам, решил стать целиком на Белую сторону и разоблачить все, что ему известно о деятельности Гепеу.

Таковы вкратце заявления Оперпута. Насколько можно ему верить?

Позволительно сделать несколько предположений:

1) Оперпут все просто врет: никогда он в Гепеу не был. Предположение это маловероятно, ибо какой смысл человеку бесцельно возводить на себя такое обвинение.

2) Оперпут не только был в Гепеу, но и пребывает в его лоне и сейчас. Предположение — тоже малодопустимое. Ибо если бы Оперпут сейчас действовал по указаниям Гепеу, то какой смысл был бы ему разоблачать «легенду», которая, по-видимому, очень хорошо исполняла свое назначение — обманывать эмиграцию.

3) Оперпут был и есть в Гепеу, но «Легенды», о которой он рассказывает, никогда никакой не было. Была, наоборот, честная организация «контрабандистов», такая, как я ее описал в своей книжке. Предположение возможное, но не меняет сути дела. Как бы ни были персонально честны и безупречны те или иные контрабандисты, но и вся организация не могла быть тем, чем она мне представилась, раз в ней сидел Оперпут. А что он в ней принимал деятельное участие, в этом не может быть сомнения, ибо его я видел в среде «контрабандистов» в качестве одного из руководителей. Если даже предположить, что из среды «контрабандистов» в Гепеу служил один только Оперпут, то этого было достаточно, чтобы Гепеу сей организацией руководило сообразно своим планам. Конечно, Геписты — только люди, хотя и ловкие, и «легенда» могла бы при известных обстоятельствах их сбросить, как сбрасывает коварный конь зазевавшегося всадника, но это вопрос другого порядка. Во всяком случае, пока что этого не случилось.

4) Оперпут был и продолжает быть в Гепеу. «Контрабандисты», наоборот, были и есть честные, настоящие. Но, скажем, в Апреле сего года Гепеу приказало Оперпуту: симулировать побег за границу, там объявить, что он служил в Гепеу с 1921 года, равно как и другие «контрабандисты», и таким образом скомпрометировать последних в глазах эмиграции, атакже скомпрометировать тех, кто с ними, контрабандистами, имел дело. Скомпрометировать хотя бы с точки зрения «проницательности», если не больше.

План коварный, что и говорить. Но все же поверить в это предположение трудно, ибо, «разоблачая» контрабандистов, Гепеу собственными руками закрывает те капканы, в которые оно имело возможность ловить нашего брата. Только очень серьезные причины могли его к такому рискованному шагу побудить.

Разобрав, насколько хватает моего слабого «разумения», все возможности, я прихожу к заключению: Оперпут давно служит Гепеу; по приказанию Гепеу он находился в числе руководителей «контрабандистов»; следовательно, «контрабандисты» в какой-то степени были орудием Гепеу; Гепеу знало о моем путешествии; Гепеу выпустило меня обратно в Россию по каким-то коварным, но пока недостаточно ясным соображениям.

Я считал своим моральным долгом печатно изложить вышеприведенное потому, что читатели моей книги «Три Столицы» в отношении «контрабандистов», в какой-то мере, введены мною же в заблуждение. А в какой именно мере, мне самому неясно: при создавшейся обстановке, кто из нас является жертвой, кто героем, а кто предателем, я по совести еще судить не могу [323].

Эта статья представляет большой интерес как отражение промежуточной стадии «опперпутовской» легенды — стадии, когда поход Опперпута назад в советскую Россию еще не был предан огласке. Писатель мог полагать, что автор цитируемых им записок продолжает находиться в Гельсингфорсе. Перебрав возможные интерпретации поступка Опперпута, Шульгин не решился публично высказать мнение о том, продолжает ли он, оказавшись на Западе, свою чекистскую работу [324]. Но Шульгину срочно пришлось признать то, что ему совершенно признавать не хотелось, а именно, что организация «контрабандистов» действовала под контролем ГПУ.

Обнаружив, в какой мистической связи предпринятое им путешествие оказалось с судьбой Сиднея Рейли, Шульгин во второй статье изложил опперпутовскую версию задержания и казни британского разведчика, еще нигде не обнародованную:

Когда осенью 1925 года я готовился перейти русскую границу, для чего вошел в связь и «дружество» с теми, кого я впоследствии обозначал именем «контрабандистов», последние предупредили меня, что хотя они почти ручаются за безопасность перехода, но… но бывают несчастия. Так, недавно произошла трагическая история с одним англичанином, которого переводили те же «контрабандисты». Они наткнулись на пограничную стражу, которая залпами из засады убила англичанина и сопровождавших его лиц в числе пяти человек. <���…> В России мне подтвердили гибель англичанина и его спутников, но пояснили, что их убила не пограничная стража, а специальный отряд Гепеу, прибывший на Финляндскую границу из Петербурга. Произошло, мол, какое-то частичное предательство, Гепеу узнало о готовящемся переходе англичанина, устроило засаду и убило всех на месте.

Тогда же, находясь в России, Шульгин узнал имя погибшего англичанина: Сидней Ройли.

На этих днях я прочел, что в официальном сообщении от 9-го июня по поводу убийства Войкова советское правительство рассказало историю Ройли в следующих словах:

«Летом 1925 года какой-то коммерсант с советским паспортом на имя Штейнберга был арестован и ранен пограничной стражей в момент, когда он пытался перейти Финляндскую границу. На допросе арестованный сознался, что он агент английской контр-разведки, капитан королевской авиации. Он был одним из главных организаторов заговора Локхарта и был объявлен вне закона 3 декабря 1918 года. Ройли заявил, что он прибыл в СССР с специальной целью организовывать террористические акты, поджоги, бунты. Все инструкции он получил лично от Черчилля. Его письменное показание находится в руках правительства. Документы, обнаруженные во время последующих арестов, полностью подтверждают показания Ройли».

Так рассказывает дело советское правительство.

Этой официальной версии Шульгин противопоставил показания Опперпута:

Оперпут утверждает, что антисоветская организация, услугами которой воспользовался несчастный Ройли, та самая организация, которая и меня перевела через границу, словом, те, кого я в своей книжке называю «контрабандистами», на самом деле была «легендой», то есть симулированной организацией. <���…> Но этому «контрабандисту», по словам Оперпута, было со стороны Гепеу формально обещано, что самого Ройли не тронут и что он будет целым и невредимым переправлен обратно через русскую границу. Судя по тому, что со мною поступили именно так, то есть по каким-то расчетам меня не схватили и дали мне уйти, такое обещание не представляется невероятным: очевидно, у Гепеу могли быть те же приблизительно расчеты, то есть что благополучно вернувшийся Ройли внушит англичанам полное доверие к импровизировавшей его организации.