Лазарь Флейшман - В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать

Нельзя поэтому, конечно, считать случайностью, что накануне суда над А. Бирком вновь усилилась кампания по дискредитации Опперпута. Так, в рижской газете Слово была помещена заметка о смоленской помещице Щербатовой и ее дочерях, которых Опперпут в 1920 году поставил в известность о своих контрреволюционных планах; будучи арестованной, одна из княжен наотрез отрицала свою вину, но после очной ставки с Опперпутом девушка была расстреляна [458]. Можно полагать, что эта информация, восходившая к некоей неназванной жительнице Ревеля, была вызвана необходимостью ослабить эффект опперпутовских показаний на предстоявшем процессе.

Но гораздо более всеобъемлющий характер имели обвинения против Опперпута в статье, помещенной в октябрьском номере органа левого крыла эсеровской партии Революционная Россия [459]и сразу, в самом начале ноября, обошедшей ряд газет [460]. Автор письма заявлял, что вся террористическая деятельность монархистов в России вдохновлена и осуществлялась органами ЧК, доказательством чему служит история с Опперпутом. Наряду с точными фактами статья содержала едва ли не все ложные, «демонизирующие» сведения о нем, просочившиеся к тому времени в печать и в значительной своей части обнаружившие свою несостоятельность. Так, в статье утверждалось, что Опперпут («видный коммунист, подпоручик военного времени Александр Оттович Упелинс, латыш по происхождению, работавший в ГПУ, а ранее в ЧЕКА, чуть ли не с самого начала его деятельности») уже осенью 1918 года принимал участие в кровавых расправах в Петрограде и Кронштадте. В период советской власти в Латвии он был видным деятелем латвийской ЧК. Фамилию Опперпута он принял в 1920 году, когда пытался войти в доверие к Савинкову и стал одним из организаторов Народного Союза Защиты Родины и Свободы. С провалом савинковской организации в 1921 году был для маскировки арестован и Опперпут, тогда же впервые приговоренный к расстрелу. Он получил новую фамилию Савелова, чтобы проникнуть в организацию Таганцева, ликвидированную в момент, когда она готова была к действию, причем при аресте он якобы оказал сопротивление и был убит. Воскрес он в 1923 году под фамилией фон Стауница для работы в монархической организации.

Значительное место в статье заняло освещение контактов Опперпута с иностранными разведками:

В частности, он завязывает связи с польским, финским и эстонским представительствами, но избегает встреч с латышами, так как последние, ввиду его латышского происхождения и деятельности в латвийской Чека в 1919 г., могут легко его опознать. <���…> Интересно попутно отметить, что Упелинс является также главным действующим лицом в до сего времени еще надлежаще не разоблаченной истории с бывшим эстонским посланником Бирком, отказавшимся по требованию своего правительства вернуться на родину, скрывшимся из посольства, а затем бежавшим из СССР в Эстонию, предпочитая позор уголовного суда дальнейшему пребыванию в царстве провокации и ГПУ. Оказывается, что Стауниц-Упелинс, выдав себя, конечно, за активного борца с советской властью, стал доверенным лицом Бирка. Пользуясь, одновременно, расположением и доверием военного представителя Эстонии полковника Курска, он стал всячески возбуждать взаимное недоверие между ними, нашептывая Курску, как и многим другим чиновникам, что Бирк сочувствует коммунизму и коммунистам, а Бирку, человеку очень нервному и впечатлительному, внушал, что он окружен врагами и что Курск даже замышляет его убить. Когда на Бирка посыпались доносы в Ревель, и он, приходя все в более и более нервное состояние, наконец, бежал, то фон Стауниц первый сообщил об этом Курску, ругая его за то, что он выпустил из рук изменника и большевизана. Между прочим, задело Бирка Упелинс получил от ГПУ 10000 р. и благодарность, так как получился изрядный международный скандал и одному из буржуазных правительств, идущих на поводу у Англии, нанесен был чувствительный удар. И еще много подобного рода трюков проделано было Упелинсом (с. 33).

От ГПУ же получил Упелинс и задание перейти к подготовке террористических актов. Осуществлению этих планов способствовало его сближение с М. В. Захарченко-Шульц. Через нее Опперпут вступает в сношения с Кутеповым. Начальником его был Трилиссер, разработавший вместе с Менжинским и Сталиным программу, по которой Стауниц должен был бежать в Финляндию, разоблачить себя как провокатора, втереться в доверие николаевских кругов и вести работу так, чтобы втянуть в нее и англичан. Чтобы создать за рубежом благоприятные условия для мнимого перебежчика, «ГПУ соглашается до его возвращения никого из имеющих быть арестованными монархистов не расстреливать» (с. 34). По прибытии в Финляндию Опперпут и Захарченко должны были получить визу в Англию и отправиться туда. Однако тут произошли непредвиденные, согласно автору статьи, происшествия. Приводим целиком соответствующий ее отрывок, посвященный финляндскому этапу операции:

Но чуть ли не в первое же утро после его отъезда в Финляндию ГПУ поторопилось произвести ликвидацию монархической организации. Совпадение его отъезда с арестами, а может быть и другие обстоятельства, возбудили сомнения, и это быстро стало известным польской агентуре. Польский штаб поторопился сообщить об этом в Финляндию и через несколько дней фон Стауниц был задержан. Тогда фон Стауниц заявил, что имеет сделать важное сообщение. По его требованию к нему вызывают английских агентов капитана Росса и командора Бойса, с которыми приехал и начальник эстонской разведки. Арестованный фон Стауниц дает им «чистосердечное» показание. Но неожиданно из Варшавы приезжают представители польского штаба, в том числе помощник начальника 2 отдела штаба майор Таликовский, опознающий фон Стауница как Оперпута, с которым ему приходилось встречаться в 1921 г., во время его работы с Савинковым. Упелинс признается, что он действительно Оперпут, но он отказывается от бесед с поляками и настаивает на вызове Кутепова, который вскоре и прибывает. Начинаются «откровенные» разоблачения Оперпутом тайн ГПУ, каковые разоблачения, по проверке, оказываются соответствующими действительности. Кутепов и иностранцы убеждаются в искренности Оперпута. Захарченко-Шульц, которая, несмотря на все, верит своему другу, укрепляет и в других веру в искренность его раскаяния, не вызванного как будто никакой внешней необходимостью, так как даже недоверчивые поляки никакими действительными уликами против него до его сознания не располагали. Умудренный всем проделанным им тяжким опытом, горящий ненавистью к тем, кто делал его до сих пор орудием ужасных преступлений, готовый искупить свою вину смертью и уверовавший в спасительность предлагаемых Кутеповым методов борьбы с коммунистической гидрой, Оперпут зовет продолжать эту борьбу, лишь организовав ее по-новому. Внутри СССР все изъедено провокацией, значит, нужно боевые отряды, незначительные по численности, посылать из-за границы, дав им наиболее совершенное боевое снаряжение. В первую очередь Оперпут предлагает самого себя. Новоявленный конспиратор и террорист генерал Кутепов, а с ним и несколько опытных специалистов из иностранных разведок идут в расставленные ГПУ сети. При содействии Кутепова боевые дружины, подготовленные к отправке в СССР, согласно предложению Упелинса-Оперпута, снабжаются под ответственность капитана Росса взрывчатыми снарядами и револьверами иностранных образцов, финскими и английскими деньгами и документами. Как будто нарочно для того, чтобы при аресте пойманные боевики не могли отрицать свою связь с иностранными контр-разведками и работу на иностранные деньги!.. Только поляки пробуют возражать, если не против посылки боевых дружин в Россию, то против включения в их состав Оперпута. По их мнению, следовало бы отправить его для более тщательной проверки в Варшаву или использовать в качестве эксперта для разведывательной и боевой работы. Но их не послушали (с. 34).