Клаус Хольцманн - Россия. Снова эксперимент

Кстати, автор вышеприведенной книги Ю.Шутов обличал не только своего бывшего шефа А.Собчака, но и многих других бизнесменов и чиновников северной столицы. За что и поплатился черепно-мозговой травмой, нанесенной ему дома непрошенными визитерами. Часть своих обвинений он озвучил на парламентских слушаниях в Госдуме в 1997 году. По некоторым сведениям, сейчас его упрятали в тюрьму.

Коррупция проникла, как уже отмечалось, на самые верхние этажи власти, и брать взятки, и даже их вымогать, не гнушаются и министры. Как уже было обещано, свидетельствует всенародно любимый певец и новоявленный бизнесмен Иосиф Давыдович Кобзон. Но сначала несколько слов о его бизнесе [89]: «Я возглавляю две акционерные компании: «Московит» и «Партнерская-Атлас». Мы работаем над чрезвычайно серьезными программами — металлургическими, нефтяными, инвестиционными — и это требует моего постоянного внимания и участия… А что касается нефтяных разработок, в свое время я окончил горный техникум, отделение разведывательного бурения, и я в этом деле что-то профессионально понимаю». Таинственное слово «что-то», очевидно, намекает на высокую степень компетентности. Но тут закрадывается сомнение: может ли среднее образование, неподкрепленное никакой практической деятельностью, свидетельствовать о столь высокой степени. Ну, а как обстоит дело с металлургией? Представим, что раз он жил в Днепропетровске, то с ней хотя бы понаслышке знаком… Даже настолько, чтобы работать в этой области «над серьезными программами». Кстати, мне довелось прочесть воспоминания одного специалиста-металлурга, проработавшего в этой отрасли массу лет, в том числе на ответственных постах в союзном министерстве. Но в период, предшествующий приватизации, он почувствовал себя невостребованным. Вокруг ставшей безхозной государственной собственности копошились уже совсем другие люди.

Ну, а теперь вернемся к свидетельству Иосифа Давыдовича о визите к министру [78]. «Как-то нужно было у одного вице-премьера демократической России подписать две важные для «Московита» бумажки. Абсолютно чистые, прозрачные и корректные бумажки. Добился приема и пришел на Старую площадь, где тогда размещался Совмин. Вице-премьер, не хочу называть его имя, он и по сей день здравствует и процветает, посмотрел внимательно первый документ, отложил его в сторонку и говорит мне: «Сто». Я сдуру погрешил на его дикцию, «Не понял, что?» — «Не «что», говорит, а «Сто». Сто тысяч долларов стоит решение вашего вопроса. Взял вторую бумажку, пробежал и усмехнулся: «А это — тридцать. Только это не ко мне. Отдайте моим помощникам. Им тоже кушать хочется». Я тертый калач, но меня на выходе трясло. Господи, в какой же стране мы живем, если на самом верху такая коррупция». В любой другой стране такое признание повлекло бы определенные следственные действия. Только не в России. На вопрос, долго ли его трясло, Иосиф Давыдович отвечает: «Да недолго. Побушевал, повозмущался, а после быстренько привык. И подносил, и заносил. Не я придумал правила игры…» Ко времени этого интервью Иосиф Давыдович уже дважды побывал депутатом Госдумы. Как известно, Госдума принимает законы, а кто будет исполнять их, выходит, — трын-трава. Конечно, если сами депутаты будут «подносить и заносить», да и говорить об этом будут открыто. Недаром еще Салтыков-Щедрин говорил: «Суровость российских законов смягчается их полным невыполнением». Чтобы подвести итог этой истории, приведем сногсшибательное признание Кобзона из последнего интервью [78]. Вот как он описывает период становления своих компаний: «…на каких тропках в начале девяностых вырастали большие деньги? Конечно, на нефтяных. Только ни я, хоть и закончил горный техникум, ни мои партнеры, в нефти ни бум-бум». Вот так, буквально, «ни бум-бум». И совершенно забыто первое интервью, где говорится о «профессиональном понимании», о «серьезных программах»… Вот с таким уровнем компетентности рождался весь новый бизнес.

Завершила процесс приватизации стадия залоговых аукционов, где за бесценок продавались уже наиболее крупные предприятия, да и целые отрасли. Интерес покупателей, естественно, склонялся к сырьевым отраслям, и прежде всего, как выразился Иосиф Давыдович, к «нефтяным тропам». Да, продавалось все за бесценок, но тот «бесценок» исчислялся все-таки в миллионных суммах. Но откуда у советских людей, даже обеспеченного класса, могли быть подобные суммы?

Проследим процесс их появления. Началось это еще в период «перестройки», когда партия разрешила комсомольцам создавать центры научно-технического творчества молодежи ЦНТТМ. Система предназначалась для создания и использования новой техники на производстве силами комсомольцев. На них возлагалась надежда как на наиболее активную часть общества. Так и получилось, но деятельность их пошла по другому руслу, более многогранному. Оказалось, что ЦНТТМ «делают все подряд и «научно-технический прогресс» им не интересен. Зато обналичивание денег было прибыльным занятием. Схема была такова: огромное количество заводов не знало, что делать с безналичными деньгами, лежавшими на их счетах…» [33, стр. 78]. Начало этому процессу было положено в 1989 году, когда «государственный банк разрешил обналичивание безналичных средств предприятий, которые использовались ранее лишь для расчетов между юридическими лицами и государством. В результате громадные денежные массы хлынули на потребительский рынок, вызвав инфляцию и тотальный дефицит» [15, стр. 82]. Это явилось и исходной точкой. ЦНТТМ предлагало выполнение работ для этих беспомощных предприятий, а руководители оных оказывались рады избавиться от излишков безналички. «Вскоре молодые номенклатурные предприниматели, поняв, что творческие коллективы — это «Клондайк», стали привлекать к деятельности своих друзей и родственников для создания фиктивных временных творческих коллективов, договариваясь с директорами заводов об их «интересе» [там же, стр. 79]. Наиболее стремительно развивающимся ЦНТТМ был МЕНАТЕП при фрунзенском РК КПСС. Возглавлял его от самого основания М.Ходорковский.

Постепенно на базе ЦНТТМ возникали коммерческие банки. Так, из МЕНАТЕПа возник одноименный банк. Были созданы «…Кредо-банк, Инкомбанк, ОНЭКСИМ-банк, которые с самого момента своего создания находились в привилегированном положении, будучи созданными госструктурами, и, являясь «уполномоченными», то есть обладающими правом распоряжаться ведомственными или региональными средствами» [там же, стр. 81]. Кстати, в число «уполномоченных» не вошли Сбербанк, Внешэкономбанк, Промстройбанк, чьи руководства не имели доступа к властным структурам. «В то время как советские банки выполняли только две из более 200 известных банковских операций и услуг, МЕНАТЕП предлагал предприятиям неизвестные «красным директорам» лизинг, траст, факторинг, а также финансирование импортно-экспортных и бартерных операций, инвестиционных проектов, вексельные операции, помощь иностранным партнерам в выборе перспективных клиентов и т. д.» [там же, стр. 101, 102]. Ну, а обналичивание безналичных денег никаких проблем для этих банков не составляло. Так возник стартовый капитал для приобретения крупных предприятий и целых отраслей. А перечисленные выше банки стали элитными, право быть клиентами этих банков могли приобрести лишь избранные. В этом смысле интересно интервью, которое дал 13 октября 1992 года «главный шеф рекламного подразделения МЕНАТЕПа, член Совета директоров объединения Владислав Сурков (да, да, тот самый главный идеолог «Единой России». — К. X.). По его словам, руководство группы намерено сформировать клан (откровенно мафиозный термин. — К. X.) из крупных клиентов, на счету которых находится не менее 510 млн. долларов: «Нам не нужны просто клиенты, мы не народный банк. Клан — это регулярность общения, это взаимопроникновение: клиент знает, как живет клан, клан знает, как живет клиент». Для обслуживания таких клиентов в структуре МФО было создано специальное управление, которое, в частности, взяло на себя и лоббирование интересов клиентов в госструктурах» [33, стр. 86].