Вячеслав Рыбаков - Резьба по Идеалу

Своё.

К себе.

Ради себя.

Ноябрь 2015

Ответы на вопросы журнала «Нева»

1. Чем должны руководствоваться авторы учебника истории? Собственными пропагандистскими устремлениями или комплексом педагогических задач?

Ещё со времён фильма «Доживём до понедельника» известно: история — это школьный предмет, который делает подростка гражданином. Как-то вот так сформулировал сыгранный великим Тихоновым учитель истории всея Советского Союза. Тут ни убавить, ни прибавить.

Если учебник истории будет писать человек, сам являющийся гражданином, — его пропагандистские устремления неизбежно, самым нечувствительным образом окажутся в гармонии и взаимодополнении с комплексом педагогических задач.

Поэтому руководствоваться гражданину надо всего лишь стремлением донести до учеников своё ПОНИМАНИЕ. Именно не столько знание тех или иных отдельных фактов произошедшего, сколько понимание происходившего и происходящего — и большой удачей истории, как и любой науки и любой школьной дисциплины, является то, что понимание невозможно без опоры на подлинные, достоверные факты.

А если учебник будет писать внутренний эмигрант — то, чем бы он ни руководствовался, получится очередной пасквиль.

Чем руководствуется, скажем, Млечин, когда с экрана телевизора безо всяких доказательств (и наперекор всем фактам) гипнотизирует: а развязать атомную войну Сталин не боялся… Пропагандистскими устремлениями или комплексом педагогических задач? Да что в лоб, что по лбу!

Вообще говоря, учебнику истории для придания ему действительной научности, объективности и эффективности следовало бы предпослать некое предисловие. В предисловии же необходимо просто и ясно объяснить по крайней мере две вещи.

Первое.

Дети соперничают в классе, люди соперничают в жизни, народы и государства соперничают на земном шаре и в истории. Это всегда было и всегда будет. Порой соперничество носит мирный, даже дружелюбный характер, типа я стометровку пробегу быстрей тебя, а вот в командном зачёте мы с тобой вместе всех остальных уделаем. Порой выставление себя в выгодном свете и соперника в невыгодном может лишь умилять: я вчера такую щуку поймал, вы такой в жизни не видели! И где ж она? Да сорвалась, понимаешь… Но порой противоречия непримиримы. Иногда они переходят у детей и даже у взрослых — в драку. У государств — в войну. Но даже если не переходят, соперники и в мирное время стараются вредить друг другу где только могут. Одним из основных способов навредить без драки спокон веку является говорить друг про друга гадости. Дети друг на друга ябедничают, немилосердно привирая. Люди распространяют о противниках мерзкие слухи. Народы и государства распространяют о противниках мерзкие версии их истории.

Версию истории, выгодную врагу, пропагандист легко может выдать за честные и достойные всяческого уважения поиски научной истины. Учёные- историки и впрямь порой выдвигают и обсуждают весьма причудливые и спорные версии тех или иных исторических подробностей, событий и их причин. Это их работа. Они выдвинут, они же и докажут несостоятельность. Но поиски истины, на самом-то деле, очень просто отличить от вражеского нападения, в котором роль подводных ракетоносцев или ударных дронов играют некие новые или по-новому интерпретируемые исторические факты. Если кто- то предлагает тебе версию истории твоей страны, согласно которой требуется одного за другим оплёвывать героев твоей страны, её создателей, держателей и хранителей, — можно не сомневаться, это не поиски истины, это вражеская атака.

Например, в своё время среди борцов с советским тоталитаризмом возникла и стала популярна концепция, согласно которой значительная часть населения современной России ностальгирует по советским временам исключительно в силу своей этической неполноценности: при сталинском терроре выжили лишь стукачи и вертухаи, вот они и скучают по утраченным возможностям безнаказанно измываться над хорошими людьми.

Научность подразумевает верификацию фактами.

Возьмём две персоны навскидку.

Авраамий Завенягин, генерал-майор МВД, комиссар госбезопасности и всё такое. Непосредственный руководитель самых значимых советских металлургических проектов (никель, медь, уран), создатель Норильска, куратор атомного проекта. Выдающийся организатор. Да, в подчинении у него были и спец- контингенты. Зэки, попросту говоря (хотя мы какого забываем, что отнюдь не все из них были ленинской гвардией, репрессированными интеллигентами и справными хозяевами; уголовников-то хватало). Но всё равно — да. Ужасно. Действительно трагедия. Вернее, сразу несколько трагедий, напластовавшихся одна на другую. Ну не могла страна, полвека едва ли не спавшая при последних царях (бодрствовали только бесчисленные казнокрады, бомбисты и отдельные гении, отчаянно пытавшиеся пробить лбом стену), потом рухнувшая в страшную войну, потом, после Февраля, в разгул демократии, в разор и грабёж, потом, после Октября, в кровавый хаос — не могла она подняться вровень с индустриально развитыми и стопроцентно враждебными ей сверхдержавами того времени ИНАЧЕ. Не могла!

У кого повернётся язык сказать: не можешь — так и не надо, кому ты такая нужна! Народу — она всё равно была нужна, хоть какая. Теперь менеджеры и гуманисты любят на тёплых диванах рассуждать о том, что рабский труд куда менее производителен, чем труд сытых свободных вольнонаёмных, и, коль скоро Сталин предпочёл рабов, стало быть — он болван и кровавый садист. Можно подумать, они готовы из собственного кармана оплатить свободный труд в ледяных пустынях Воркуты, Колымы и Норильска, предварительно на личные средства создав там заманчивую для вольнонаёмных инфраструктуру. Да они посреди Москвы Кутузовскую милю-то построить не в состоянии! А с другой стороны. Концлагеря первыми придумали англичане, во время войны с бурами. Первые на территории Европы концлагеря в современном смысле этого слова появились в Польше, их создали для пленных красноармейцев. У американцев для рабского труда были негры, у британцев — индийцы низших каст и китайские кули, у французов — алжирцы и сенегальцы, и вообще у всех захватчиков и агрессоров — военнопленные. Чудовищность и непоправимость нанесённого ГУЛАГом ожога заключается, по сути, лишь в том, что, в отличие от прочих, в СССР использовали рабский труд СВОИХ — ведь ЧУЖИХ у нас просто не было, мы не марались работорговлей, не нахватали колоний, рабы-иностранцы появились у нас лишь после победы над теми, кто вторгся к нам нас истребить. И даже тогда, в отличие от цивилизованных европейцев, у нас никогда не было лагерей смерти — тех, где основной целью было не использование, а истребление.