Нинель Звонарёва - Изгнанники: Судьбы книг в мире капитала

— Что же дальше?

— К сожалению, с формальной точки зрения писательница теперь навсегда останется иностранкой в своем отечестве. Да еще неизвестно, останется ли. В июле суд будет решать, дать ли ей постоянный вид на жительство.

— Надежда есть?

— Мало. Против Рэндолл используют закон Маккарена — Уолтера, а вы знаете, что это такое. Ссылаясь на него, суд в Эль-Пасо, скажем, утверждал, будто Маргарет «не способствует счастью Соединенных Штатов». Есть в законе и такая формулировка, запрещающая въезд в страну.

— А в чем счастье, там не говорится?

— Выходит, в репрессиях…

Закон Маккарена — Уолтера, принятый в 1952 году, — это страшное проклятие, оставленное Америке эрой маккартизма.

На сегодняшний день в нем перечислены 33 причины, по которым можно отказать иностранцу во въезде в Соединенные Штаты. Нежелательны прежде всего преступники и лица с опасными заразными заболеваниями. Но острие закона направлено, конечно, против «заразных идей». Он запрещает доступ в страну лицам, которые или исповедуют сами, или имеют какое-то, пусть самое косвенное, отношение к тем, кто исповедует «экономические международные и правительственные доктрины мирового коммунизма».

Короче, надо думать в унисон Вашингтону. Мыслишь иначе? — Подрывной элемент. Стоп, въезда в США тебе нет.

Черносотенный характер этого законодательного сочинения открылся еще Гарри Трумэну. «Редко какой закон демонстрировал такую подозрительность как к собственным гражданам, так и к чужестранцам — причем во времена, когда мы нуждаемся в единстве у себя дома и в доверии наших друзей за рубежом…» — признал он. Тогда же, в 1952 году, президент наложил на законопроект вето, но ему не хватило двух голосов в сенате и восемнадцати — в палате представителей. По сей день этот закон остается позором Америки. И коньком реакционеров.

«Хотя администрация Рейгана не пускает в страну, пожалуй, столько же людей, сколько и предыдущие администрации, последние запреты на въезд особенно

бросаются в глаза, — пишет американский журнал «Импэкт», — ссылаясь на коммунистические связи или защиту национальных интересов, рейгановская администрация отказывает активистам движения за мир, сторонникам ядерного разоружения и защитникам окружающей среды». А поскольку хорошие писатели не прячутся от всех этих важнейших проблем, то и писателям — тоже.

В разное время нежелательными для США по этой причине были Габриэль Гарсиа Маркес, Карлос Фуэнтес, Грэм Грин, Фарли Моуэт, Клод Симон…

В случае с Маргарет Рэндолл постыдный закон применили даже не к иностранному лицу — а к дочери Америки.

Что все-таки есть такое в ее книгах, от чего здешние верхи приходят в бешенство?

…Я перечитываю изданные в Нью-Йорке и Канаде томики в скромных бумажных обложках, листаю страницы с талантливыми, говорящими о зорком глазе автора фотографиями и, кажется, начинаю понимать, почему чинам из службы иммиграции так хочется изгнать из Америки «красного дьявола».

Маргарет пишет не просто о Кубе, Никарагуа, Вьетнаме. Она сопоставляет социальную новь этих государств с хорошо знакомым ей официальным ликом самой богатой страны Запада и дает возможность читателю самому сделать вывод.

«Женщины Кубы: 20 лет спустя». Издана пять лет назад. Но трудовая Америка по-прежнему зачитывается этой книгой. Как решают женский вопрос на мятежном острове? Маргарет Рэндолл рассказывает об этом в форме бесед с простыми американками.

«Мой кубинский опыт, который я несла в эти пестрые аудитории, подвергался проверке, обсуждался, обогащался этими людьми, принадлежавшими к разным социальным слоям, — пишет автор. — Студентки из национальных меньшинств, студентки, совмещающие учебу с трудом, хотели знать, действительно ли на Кубе нет больше безработицы. Мои студентки из колледжа писали сочинения о том, как некоторые перемены в жизни кубинской женщины соотносятся с их собственной жизнью…»

Вот это «соотношение» и есть тот страшный криминал, за который власти травят Маргарет Рэндолл.

Ее книга блестяще доказывает: освобождение женщины приходит вместе с социальной революцией.

В Америке же, иронизирует автор, теория другая. О ней кричит реклама дамских сигарет «Ларк Лайт», которой обклеены городские автобусы. На плакатах шикарная блондинка пускает кольца дыма в лицо еще более шикарной брюнетке. Подпись: «Я прошла долгий путь, крошка, в борьбе за свои женские права! Теперь у меня есть свои собственные сигареты!»

В книгах «Дочери Сандино» и «Решаясь на сальто в воздухе» Маргарет Рэндолл исследует средствами страстной публицистики душу другой запретной страны — Никарагуа. Это серия интервью с никарагуанскими писателями, с активистками женского движения. В то время как администрация Рейгана уже отсчитывает 100 миллионов долларов на свержение правительства сандинистов, читатель книг убеждается: народ Никарагуа приветствует революционные перемены и готов на все, чтобы отстоять их от «контрас», этих наймитов ЦРУ.

И снова — сопоставления, разрушающие неправду. Вот что более всего ненавистно вашингтонским цензорам.

В предисловии к книге «Решаясь на сальто в воздухе» Маргарет Рэндолл пишет: «Мы говорили о том, каково значение искусства в потребительском обществе и каково его значение в новом обществе Никарагуа, где люди, прошедшие через дорого оплаченную ими войну, строят мир, где каждую моральную и художественную ценность поднимают с пола, отогревают в руках, изучают, оценивают в сопоставлении с препятствиями, которые могут сокрушить ее, а затем… бережно взращивают».

Для Вашингтона Маргарет Рэндолл — опасность, от которой надо избавить страну. Для истории она вдохновенный летописец социального прогресса американского континента. Не случайно герои ее книг вдруг как бы сходят со страниц на авансцену мировой политики.

Одна из глав «Дочери Сандино» посвящена Норе Асторга, бойцу Фронта национального освобождения имени Сандино, матери четырех сыновей, совершившей легендарный подвиг. В годы гражданской войны она помогла патриотам казнить генерала Переса Вегу, ближайшего приспешника Сомосы, агента ЦРУ и садиста, которого вся страна прозвала псом.

Теперь я часто вижу эту изящную, волевую женщину в коридорах небоскреба на Ист-Ривер. Нора Асторга достойно представляет Никарагуа в Организации Объединенных Наций.

Талант Маргарет Рэндолл отдан идеям и людям, за которыми будущее Западного полушария. О себе она говорит так:

— Когда меня спрашивают, «кто ты такая?», я всегда отвечала и буду отвечать: «Я — американка!»

Маргарет Рэндолл права — совесть страны неподвластна изгнанию.