Коллектив авторов - О фантастике и приключениях (О литературе для детей. Выпуск 5-й)

Новый мир родился, но пропитанное кровью прошлое еще не ушло в область преданий. Оно напоминает нам о себе происками агрессивно настроенных империалистов, безрезультатными провокационными попытками подорвать укрепляющиеся дружественные связи между народами.

И внутри нашей страны мы еще в пути, хотя каждый день приближает эру полного раскрепощения безграничных творческих сил.

Величественные задачи построения коммунизма, поставленные XXI съездом КПСС перед советским народом, находят свое воплощение в его напряженном созидательном труде. Человек социализма все более полноценно получает сейчас по труду, однако получение по потребности, которым будет располагать человек коммунистического общества, предстоит еще завоевать вдохновенным трудом ряда лет.

В первой фазе коммунизма, сделавшие в условиях социалистического строя невиданный рывок вперед, наука и техника верно служат человеку, облегчению его труда. Но автоматика лишь недавно начала свое победное шествие. Человек с каждым днем приобретает все большую власть над природой, но он еще не извлек из техники все возможности, которыми она располагает.

Все это — черты переходного периода. Так как настоящее неизбежно кладет отпечаток на представления человека о будущем, то и образ будущего человека оказывается в изображении писателя-фантаста чаще всего образом человека наших дней, помещенного авторским воображением в фантастическую обстановку.

Фантастам прошлого, наблюдавшим быстрый рост городов, казалось, что человек будущего обречен быть жителем гигантских сверхгородов. В. Одоевский в романе «4338-й год» (1840) изобразил Москву и Петербург слившимися в один город. Страной, превратившейся в сплошной город, показана коммунистическая Россия будущего в романе Я. Окунева «Грядущий мир» (1923). Этой урбанистической обстановкой определялся, { вероятно потеряна часть текста}но мысли писателей, образ жизни, строй интересов и характеров людей будущего.

Подобным же образом и теперь, исходя из возрастающей роли техники в переустройстве жизни на социалистических началах и в подготовке перехода к коммунизму, писатели видят в грядущем коммунистическом обществе человека прежде всего техническим властелином земного шара. Вооруженный всей мощью научнотехнического прогресса, он вырывается из ставших тесными рамок своей планеты и, движимый жаждой познания и преобразования других миров, устремляется в космос.

Фантастическая мощь техники определяет собой, на страницах сегодняшней научной фантастики, и характер деятельности человека, и его индивидуальный характер, подобно тому, как у предшествующего поколения фантастов определял их урбанистический строй жизни. Раскрытый писателем в этом плане интеллектуальный и эмоциональный облик человека будущего, так же как и характер его деятельности, представляя собою ярко выраженные количественные отличия по сравнению с тем, что существует в настоящем, не заключают, однако, в себе ясных признаков качественного отличия.

Происходит это оттого, что в научно-фантастических произведениях до сих пор еще не было изображено со всей пытливостью то основное качественное изменение всего социально-экономического строя жизни (сравнительно с переходным периодом социализма), которое несет с собой коммунизм.

Учитывая перспективу замены при коммунизме физического труда работой механизмов (что в возрастающих масштабах осуществляется сейчас автоматикой, телемеханикой, для некоторых «механических» форм умственного труда — кибернетикой и т. д.), Маркс писал:

«Поскольку труд в непосредственной форме перестает составлять основной источник богатства, рабочее время перестает и должно перестать служить его мерилом…» [18] Цит. по сб. «К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве». Т. 1, М., «Искусство», 1957, стр. 263.

Богатством общества станет, по мысли Маркса, свободное время его членов. Оно будет служить не только для целей отдыха, но и для всестороннего развития граждан коммунистического общества в свободное для всех них время и средствами, сделавшимися доступными для всех…

«С точки зрения непосредственного процесса производства, — замечает дальше Маркс, — это сбережение [рабочего времени. — С. П.] можно расценивать как производство основного капитала; этим основным капиталом является сам человек». [19] Цит. по сб. «К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве». Т. I, М., «Искусство», 1957, стр. 263.

Итак, человек, освобожденный от «непосредственного процесса производства», которым он станет управлять лишь в качестве наблюдателя и регулировщика автоматизированных комплексов промышленных механизмов, раскрепощенный от «проклятия разделения труда» (выражение Маркса), располагающий всеми возможностями для безграничного раскрытия своих творческих сил и способностей, — вот тот человек коммунистического будущего, который станет основным капиталом грядущей человеческой культуры. Ему и предстоит стать героем научной фантастики наших дней.

Изображение человека будущего, внешний облик и внутренний мир которого преображены новыми социальными условиями, — это самая существенная часть задачи, которую предстоит решить писателю. Но есть и другие вопросы, не менее сложные, требующие внимания.

Рядом с реальным человеком, творцом необычайных механизмов, замыслов, событий, часто появляется у писателей-фантастов человек, несущий в себе самом черты необычности, порой даже невероятности, — «фантастический человек». Он — исключение, своего рода аномалия в человеческом обществе. Иногда этот фантастический человек вырастает до размеров массового, социального явления, вроде морлоков и элоев в «Машине времени» Уэллса. Чаще это единичный персонаж, призванный своими необычными свойствами олицетворять идею могущества науки. Таковы человек-рыба Ихтиандр и мыслящая голова профессора Доуэла у А. Беляева.

Внутренний мир, «психология» таких людей, наряду с внешними фактами их жизни и деятельности, подчинены иным закономерностям, чем у обычных людей. Это и понятно. Фантастические люди задуманы бывают обычно не как предвидение, проекция в будущее реальных признаков людей нашего времени, а как условное олицетворение социальной или научной проблемы, несущее в себе функцию сатирического обличения, постановки новых, еще не решенных жизнью задач.

В таком своем качестве любой самый гротескный, невероятный, неправдоподобный, «невозможный» образ фантастического человека (так же как и фантастического события) может стать необходимым и положительным звеном в сюжете научно-фантастического произведения. Уяснение этого простого факта избавило бы критику от смешения совершенно различных вещей и от далеко не всегда обоснованных нападок на авторов, допускающих будто бы в своих фантазиях «бесцельный», не оправданный логикой «отрыв от действительности».