Виктор Белосков - Лаборатория ЛЭФ, № 2, 1990

— Вовсе нет, — ответила охранница. — Меня от рождения зовут Пуссилу. Даннерникель была с вами вчера, а позавчера — Губнац. А завтра будет Квимквот.

Все это было очень непонятно. Саймон потребовал объяснения, и они зашли в ближайшую таверну. Выпивку ему поставили бесплатно — в награду за игру на банджо. Шалтуниане толпами собирались здесь, чтобы послушать его музыку. Она им очень нравилась, хотя и не была похожа на шалтунианскую. По крайней мере, они говорили, что эта музыка им нравится. Ведущий музыкальный критик планеты написал цикл статей, в которых назвал музыку Саймона гениальной, потому что она пробуждает в слушателе глубокие чувства и вместе с тем не уводит от реальности. Шалтунианская музыка, писал этот критик, не способна на такое воздействие. Саймон понимал во всей этой галиматье не больше, чем читатели-шалтунианцы, но статьи ему нравились. Впервые в жизни его похвалила пресса.

Итак, Саймон заказал пару пива, и Пуссилу пустилась в объяснения.

Я постараюсь уложиться в полчаса, — сказала она, — поэтому попрошу вас внимательно слушать и поменьше перебивать. Через полчаса, сказала она, у нее свидание с одним человеком, которого она встретила за обедом. В принципе, сказала она, Саймон ей нравится, но это не ее тип. Так что надо закончить разговор через тридцать минут.

Когда разговор был закончен, Саймон понял, к чему эта спешка.

А начала Пуссилу с вопроса необычного:

— Существует ли на Земле обращение предков?

— Что это за чертовщина? — удивленно спросил Саймон.

— Это биологическое явление, а никакая не мистика, — ответила Пуссилу. — Видимо, у вас, бедняжек, этого нет. У нас же на Шалтуне в теле каждого человека имеются клетки, в которых содержится память какого-то конкретного предка. Самые древние предки занимают анальные ткани. Самые свеженькие — ткани мозга.

— Вы хотите сказать, что каждый человек носит с собой память всех его прародителей? — спросил Саймон.

— Именно это я и сказала.

— Но мне кажется, их слишком много для одного человека. Судите сами: наши предки удваиваются каждое поколение в обратном направлении, у вас — двое родителей, у каждого из них — по двое и так далее. Вернитесь назад лишь на пять поколений, и у вас будет шестнадцать пра-пра-пра-и так далее.

— И так далее, — сказала Пуссилу и посмотрела на часы, висящие на стене.

— И еще, — сказал Саймон, — если вернуться назад, например, на тридцать поколений, то предки у всех живущих ныне будут общие.

— Вовсе нет. Клетки с более сильной личностью выделяют химические вещества, которые растворяют более слабых.

— Неужели и на клеточном уровне существует естественный отбор? — удивился Саймон. — И эгоизм — решающий фактор?

— Именно так все и есть. И все было бы хорошо и законно, если бы двадцать тысяч лет назад предки не начали борьбу за свои гражданские права. Они заявили, что незаконно держать их запертыми в малюсеньких клетках, что они имеют право выходить из своих клеточных гетто и наслаждаться жизнью, которая без их прямого участия много лет назад просто не существовала бы. И вот, после долгой борьбы был принят закон о равном времени. И вот как он осуществляется на практике: человек рождается и спокойно живет до совершеннолетия. В этот период предки дают о себе знать только когда человек сам обращается к ним за советом.

— А как он это делает? — спросил Саймон.

— Мысленно, — ответила Пуссилу. — Наши ученые еще не до конца разобрались в этом. Некоторые утверждают, что у человека есть нервная цепь, которую он может включать и выключать по своему желанию. Беда в том, что предки тоже могут это делать. И раньше, до принятия закона, они влезали в жизнь человека, когда им вздумается — мысленно, конечно, но и это доставляло массу неприятностей — уж больно неподходящие моменты они для этого выбирали. Теперь же им нужно специальное разрешение. И вот, когда человек становится совершеннолетним, он обязан отдавать предкам по одному дню. Предок на этот день вступает в полное обладание телом и сознанием человека-носителя. Сам носитель все еще получает один день в неделю для себя. Так что он остается главным, хотя это не спасает от всяких мелких пакостей. Когда раунд кончается, все начинается снова.

— Предков много, а жизнь коротка, — изрекла Пуссилу. — Вот тут-то и пригодился эликсир. Средняя продолжительность жизни у нас — десять тысяч лет, на всех предков хватит.

— А по-земному — двадцать тысяч лет, ведь ваш год в два раза длиннее нашего, — сказал Саймон.

Это настолько потрясло его, что он не заметил, как Пуссилу выскользнула из кабины. Все еще ошеломленный, Саймон ушел на корабль.

Итак, назван первый лауреат ежегодного (как мы надеемся) приза фэнзина «Лаборатория ЛЭФ».

Несколько слов будущим оплодотворителям советской фантастики темой эротики. В этой изнуряющей работе, которой Вы желаете отдаться, руководствуйтесь лозунгом: «Теперь в нашей фантастике секс есть!»

Вилли Конн — вот кто сделал первое движение навстречу эротической волне, которая неминуемо обрушится на юную голову новой советской фантастики. От чего это произойдет? Об этом чуть позже.

Пока же отметим слабую эрекцию этого надвигающегося процесса. Точка отсчета — год 1989. Именно тогда в киосках «Союзпечати» появилась «Лили» — первая литературно-художественная эротико-фантастическая тетрадка Вилли Конна. Чуть позже «Новости» (Ленинград) на фоне календаря на 1990 год призвали читать фантастику этого автора (или авторши? — разгадка тайны в руках кооператива «Родео»). И не обманули — к читателю пришли и «Террорист СПИДа», и «Космическая проститутка». Подобных событий в советской фантастике не было, и пресса отметила это: Иванов Р. «Что характерно, ценою в рубль…» /Саратов/; Гончаренко Е. «Милорд под пальмой с пистолетом», «Советская культура»; «Случай на полигоне», «Литературная газета»… как говорится — грянул грохот КОННонады. Фэны с голосом запели частушки:

Фэны с перьями начали писать (просим не путать с малой нуждой). К примеру — «Русалочка» Б. Крылова («ПИФ», вып. 5, 1989). Пошло наступление на пуританскую ограниченность советских фэнов, до сих пор наивно полагавших, что дети землян — это продукт капустно-огородных процессов.

Свершилось! А ведь не далее, как вчера, знатоки западной культуры предупреждали нас, что ТАМ «…даже космос заселили обнаженными красотками», они справедливо полагали, что не только коммерческий интерес движет издателями: «вседозволенность» распространяется лишь на порнографию. Что же касается подхода к социально-политическому аспекту произведения, то здесь широко применяются методы негласной цензуры. Книгу с острой социальной тематикой мздательства отказываются выпускать в свет под различными предлогами.