Виктор Белосков - Лаборатория ЛЭФ, № 2, 1990

— А вроде, наш не так уж и молод. Я заметил на его бортах еще до битвы солидные вмятины и царапины, краска кое-где совсем облезла.

— Ты видел, как они из-за девок дерутся? Так что это не удивительно.

— И чего он нашел в нашей старой развалине?

— Будем молить Бога, что у него несерьезные намерения.

Через полчаса чужак явно стал сдавать и этот обиженный, весь израненный беспощадными ударами металлический монстр, выйдя на круговой вираж, умчался прочь. Пришельцу не стоило особого труда догнать его, но он был чрезвычайно горд своей блестящей победой и явно намерен получить вознаграждения за свои труды.

— Вот теперь точно — конец, — выдавил Пол.

Пришелец приближался.

— Стойте! — вдруг воскликнул Лесли. — Есть идея, как от него избавиться…

…Когда рассвирепевший от своей искренней обиды пришелец скрылся, Глеберманн, переведя дух, скривил рот в улыбке.

— Я нашу малышку «Лору» теперь никому не отдам. Каждому еще проходимцу…

— Живо же он ее бросил, — ехидно сказал Пол.

— Я думаю, наша крошка это переживет. А он явно джентльмен, — саркастически усмехнулся Глеберманн. — Но как ты сообразил, что он так поступит? Ведь у нас иное мышление, мы из абсолютно различных по строению миров.

— Миры-то разные, — усмехнулся довольный Лесли, — да вот только мужская логика одна. Быстро он в ней разочаровался. Еще бы, кому такая нужна, гулящая. Да еще с ребенком неизвестно от кого. Да, кстати, — наконец добавил он, — капсулу уже можно обратно забирать на борт, она нам пока не понадобится…

*******************************

Перевод отрывка из романа известного американского фантаста Килгора Траута «Венера на раковине» нам любезно предоставлен одним из хабаровских клубов любителей фантастики «КТК» (Kilgore Traut Club), хорошо знакомого хабаровским фэнам.

Герой романа Саймон Вагстафф по прозвищу «Космический странник» — последний житель Земли, пережившей очередной всемирный потоп — отправляется в космическое путешествие в сопровождении собаки и совы. Он посещает множество планет с разнообразнейшими формами жизни. И вот очередная планета под названием Шалтун…

Саймон приказал кораблю совершить посадку на большом поле возле самого большого здания в городе. Поскольку население этого города было больше других городов, вероятно, здесь находилась столица.

Здание было высотой в шесть этажей и построено из какого-то белого камня с фиолетово-красными прожилками. Сверху оно напоминало трехлепестковый клевер на длинном стебле. Окна были похожи на букву «дельта», двери — овальные. При виде крыши вы вспоминали корку хлебной буханки. Здание было окружено балконами без крыш. Балконы держались на колоннах. Те, что поддерживали торцы балконов, имели форму перевернутой буквы «У», другие, установленные за дельтоидами, выступали от пола балкона под углом 45 градусов, так что их концы проходили через дельтоиды. Наверху у них были шары-фонтаны, разбрызгивавшие молочно-белую жидкость. У основания лежали камни, напоминающие большие орехи, с крестообразными насечками на поверхности.

Люди, выходившие из здания, отличались от землян лишь остроконечными ушами, желтыми кошачьими глазами и острыми зубами. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь все известные гуманоидные расы происходили от обезьян, собак, медведей или грызунов. На Земле в эволюционной гонке к разуму победили обезьяны. На других планетах у потомков кошек, собак, медведей, бобров или кроликов лапы развились в пальцы, и первыми к финишу пришли они, — а не обезьяны. На некоторых планетах обезьяны и другие животные достигли цели одновременно и делили власть над миром. Кое-где одна команда истребила другую. Здесь же, как видно, кошки раньше всех встали на ноги. Что касается обезьян, то они, возможно, прятались в окрестных лесах.

В обзорных экранах Саймон увидел, как к «Хван-Хо» приближаются местные жители, вооруженные копьями и луками. Саймон вышел из корабля и поднял руки вверх — известный всем жест миролюбия. Улыбаться он не рискнул, потому что на некоторых планетах улыбка означала то же, что враждебный оскал зубов.

— Я — Саймон Вагстафф, человек без планеты, — представился он.

Через пару недель Саймон выучил местный язык достаточно хорошо, чтобы общаться с аборигенами, да и они прониклись к нему некоторым доверием. Как выяснилось, он не был первым землянином, прибывшим на Шалтун. Около двухсот лет назад здесь уже побывал веселый говорун с Земли по имени П. Т. Тауб. Прежде, чем шалтуниане успели полюбить его, он исчез, прихватив на память корону, усыпанную драгоценностями — вместе с принцессой, только что получившей первую премию на конкурсе красоты «Мисс Шалтун».

Саймон с трудом убедил их, что ему не нужны ни корона, ни принцесса. Если ему что и нужно от них, неустанно повторял он, то нечто нематериальное. Ему нужны были ответы на его вопросы. Кто, например, построил наклонную башню в виде сердечка?

Сопровождающие Саймона шалтуниане ответили, что единственное, о чем они знают, это следующее: в этой галактике строителей башни называют Глерун-Гоуф, и кто-то где-то когда-то должен встретиться с ними, что же касается башни, то она стоит здесь непонятно зачем с тех пор, как у шалтуниан появился разум, и наверняка стояла и раньше. Древняя легенда гласила, что когда башня упадет, наступит конец света.

Саймон был человеком общительным. Он любил людей и умел с ними контачить. И люди любили общаться с Саймоном. Но с шалтунианцами у него дело не клеилось. Вначале он думал, что все дело в кошачьем происхождении шалтунианцев. Но на Земле ему приходилось общаться с кошкоподобными инопланетянами, и все было в порядке. Честно говоря, Саймон вообще предпочитал кошек собакам, и не его вина, что спутником в его странствиях стал пес, а не кот.

Может быть, думал он, причина в сильном мускусном запахе, который висел над городом, перекрывая даже запах навоза с близлежащих ферм? Этот запах происходил от каждого шалтунианина, которого он встречал, и был удивительно похож на запах мартовского кота. Спустя время, он понял причину: все шалтуниане были в брачном периоде, который длился здесь весь год. Любовь была главной темой их разговоров, но даже о любви они не могли говорить долго. Спустя примерно полчаса они начинали суетливо извиняться и покидали Саймона под любым благовидным предлогом. Если Саймон следовал за ними, то замечал, как он или она входили в дом, где их уже встречал шалтунианин противоположного пола. Дверь закрывалась, и через несколько минут из дома неслись жуткие звуки.