Николай Злобин - Киселёв vs Zlobin. Битва за глубоко личное

Нужна ли оппозиция самому Путину? Конечно, нужна. У него спортивный характер, он понимает толк в соперничестве. Но нужна ему именно серьезная и ответственная оппозиция, а не вороватые типы вроде Навального, который, чуть приблизившись к власти, тут же влип в коррупционную историю, когда, используя свой статус советника губернатора Кировской области, заявился в госкомпанию «Кировлес» и купил там партию товара с неоправданной скидкой, а продал уже по рыночной цене. Что это, если не воровство с использованием административного ресурса? Директор «Кировлеса» по приговору суда сел, Навальный получил условный срок и судимость. Адвокаты Навального называли его действия «коммерческим посредничеством»… Понятно, что такой тип оппозиционеров Путину малоинтересен. В таких случаях президент испытывает просто брезгливость.

Злобин: Чем хороша наша с тобой книга — мы с тобой спорим, занимая противоположные точки зрения, но при этом остаемся в рамках спокойной дискуссии. В этом смысле она может быть примером нормального неистеричного диалога. Но у массы людей наблюдается, если можно так выразиться, советский рецидив. Поэтому мне не очень нравится, когда и российская пропаганда загоняет весь спектр мнений в определенные рамки, давая понять, что как было сказано с экрана, так и есть на самом деле, и не дай бог отойти от генеральной линии — ты сразу становишься либералом, предателем, пятой колонной, и вообще сними маску. Нельзя из своих граждан делать пятую колонну, я считаю. То есть проблема есть. Я вижу эту проблему. И многие уезжают отсюда — я постоянно сталкивался с этими людьми, — выступая именно против того, что они не чувствовали здесь идеологической (не очень хорошее слово, но по-другому не скажешь) свободы.

Киселёв: Я понимаю твою мысль, хотя и не знаю, о каких «многих» ты говоришь. Эти уехавшие оказались либо в условиях мейнстрима американской и, шире, западной прессы, где коридор приемлемых мыслей значительно у́же, чем в России, либо обманулись Украиной, где нацики громят редакции и безнаказанно убивают несогласных, а сформированная в результате кровавого госпереворота власть сажает журналистов, обвиняя их в государственной измене. Мы уже говорили, что здесь спокойно можно сказать «я люблю Путина», «я не люблю Путина», «я люблю геев», «я не люблю геев», но если вы скажете на Западе «я люблю Путина, но не люблю геев», то эффект будет удивительным. Не таким, как в России.

Вспомним историю с уехавшим в Париж художником-акционистом Павленским. Пока он был здесь, на Западе его представляли «самым влиятельным художником России». Он спокойно зашивал себе нитками рот с требованием свободы самовыражения, опутывал себя в голом виде коконом колючей проволоки, символизируя скованность человеческой личности, приколачивал свою мошонку гвоздем к брусчатке Красной площади в Москве, призывая к активному протесту… Трудности начались после того, как Павленский ночью притащил ко входу в главное здание ФСБ на Лубянке канистру с бензином, облил им двери и поджег, а приглашенные журналисты запечатлели художника в монументальной позе на фоне пылающего огня. За порчу исторических дверей суд определил Павленскому штраф, который он демонстративно отказался платить. Штраф так и завис. Когда же Павленский был пойман на попытке изнасилования актрисы, то решил в поисках большей свободы сбежать во Францию. Вот только французский период творчества художника оказался куда менее продуктивным, чем российский. Поджог дверей Национального банка Франции обернулся пока бессрочной тюрьмой. Человека гноят там уже более полугода, а приговора по поджогу все нет. Положение усугубляется тем, что у Павленского нет банковской карточки и адреса. До эмиграции во Францию ему присуждали на Западе всевозможные премии, например престижную премию Вацлава Гавела, его превозносили, за него заступались. А сейчас он почему-то стал ненужным своим западным поклонникам — впрочем, как и некогда восторженным друзьям в России.

Я не устаю повторять, что диапазон свободы слова в России на практике гораздо шире, чем на Западе. Есть, например, один известный американский политолог, который разъезжает по российским теле— и радиокомпаниям и в каждой из них в прямом эфире утверждает, что в России нет свободы слова, — угадайте с трех раз, кто это? Что же касается наших так называемых либералов, а по сути — псевдолибералов, то люди их недолюбливают как раз не за либерализм, а за ригидную непримиримость. Почему они «псевдо» — да потому что либерализм как раз предполагает терпимость к чужой точке зрения, пластичность мышления. А у нас либералами представляются как раз те, кто со звериной серьезностью то и дело кого-то объявляет нерукопожатным.

Мне трудно себе представить, например, американского политика, который ездит по другим странам со списками своих сограждан и просит их наказать из-за рубежа, как, например, делает так называемый либерал Касьянов, лидер партии «Парнас». Или вот «либеральный журналист» Аркадий Бабченко, переселившийся в Киев. Участвует в слетах либеральной российской эмиграции в Прибалтике, где любимая тема — расчленение территории России. В чем здесь либерализм? Эти люди себя называют либералами, представляются либералами, но в этом смысле они, честно говоря, какие-то оборотни, только компрометирующие само понятие либерализма. Я здесь куда больший либерал, чем эти непримиримые люди, поскольку никого не объявляю нерукопожатным из-за его взглядов, никого не обзываю, не прошу ввести против кого-то санкции.

Что касается российской политической системы, которая как бы не поддерживает плюрализм, то она, конечно, скорее его поддерживает. Она даже бьется за плюрализм, понимая, что отсутствие плюрализма — это уже пройденный этап и ничего хорошего ни для государства, ни для общества оно не несет. Если говорить, например, об итогах президентских выборов в России, то, с одной стороны, конечно, хорошо, что Путин получил столь весомый мандат, то есть что общепризнанный лидер нации пользуется такой поддержкой. А если посмотреть на результат с точки зрения развития политической системы, то меня лично он не очень радует. Потому что левый фланг оказался ослаблен — слабее, чем до этих выборов, — и правый фланг тоже оказался слабее, чем до этих выборов.

Что произошло на левом фланге? Коммунистическая партия Российской Федерации волей ее многолетнего лидера Геннадия Зюганова выдвинула кандидатом в президенты человека, чуждого этой партии, не члена партии и даже не политика — человека, который политиком никогда не был и никогда не будет. То есть Павел Грудинин оказался неким самозванцем от КПРФ. Члены партии его в массе своей не признали. За Грудинина голосовала лишь половина от них, и его электоральный результат среди членов партии оказался существенно меньше, чем ранее получали другие кандидаты от КПРФ. Таким образом Зюганов под занавес своей политической карьеры стал могильщиком Коммунистической партии, а КПРФ потеряла шанс в перспективе превратиться в более или менее осмысленную партию на левом фланге политической конструкции в России. Хотя запрос на левую идею в России всегда будет сильным и большим, и стране нужна мощная партия левого толка, которая со временем могла бы превратиться в ответственную политическую силу и получить на выборах власть — от большинства в парламенте до прохождения собственного кандидата в президенты. Сейчас же, после хода Зюганова, на левом фланге — руины.