Евдокия Шереметьева - Здесь люди. Дневник

Почти со всеми этими разрушениями не находились военные части. То есть били по зданиям специально, разрушая инфраструктуру города. По наводке.

В Чернухино почти все колодцы были отравлены. Военные «заливали туда соляру», как рассказывали местные.

– Господи, зачем? За что?

– Да бог его знает.

Ну зачем, зачем стрелять в Луганский гериатрический пансионат для ветеранов войны и труда, где живут 250 пожилых, из которых 170 лежачих, которых просто невозможно эвакуировать?

Пансионат находится в лесу, никаких частей даже близко не было, чтобы сказать, что стреляли в обратку.

Зачем отравлять колодцы, давить танками площадки, бить по больницам и детским садам?

Зачем?

За что?

Уже с лета мы перестали арендовать грузовые машины и стали ездить на легковой московского Жени. Почти всегда вдвоём, потому что машина забита до отказа и места больше нет. Помощь через границу стало провезти невозможно. Но и необходимость тащить еду через всю страну отпала. Рынки Донбасса переполнены. В магазинах продается всё, причём цены там ниже, чем в Москве. Одна проблема, у местных нет денег. Только с лета 2015 года начали выплачивать пенсии и пособия. Но они настолько маленькие, что почти всё в магазинах людям не по карману. Мы стали ездить просто с деньгами, на месте закупали все необходимое и развозили по адресам. Люди почти год сидели на кашах и тушёнке, а тут появилась возможность привозить свежую еду. Курица, яйца, молочка, овощи – теперь мы развозили именно это.

Отдельная история – дорога. Почти каждый путь – это приключения.

Вот, например, наша поездка в июле.

«Донбасс, встречай»

25 июля 2015 года

Дневник

В Луганске нестерпимая жара, плавится всё вокруг.

Деревья все в дымке.

На границе очередь километра два плюс куча автобусов и очереди из людей, которые границу проходят пешком.

Мы с Женей московским на въезде в Первомайск

На голове кофты, под плечи салфетки, полотенца, чтобы не сгореть. Ни тучки, ни дерева – ничего. Лишь южное палящее солнце.

В толпе только одно – Донецк, Горловка, пенсии, война. – У нас тихо, домой. Невозможно так больше.

– Где тихо, а где совсем не тихо.

– Ааааа. Вы из Горловки, поди? Мы-то местные, краснодонские… Дом…

Многочасовое стояние на жаре, длинная лента машин, еле ползущая к цели.

Лёд уже тает, холодильник на вторые сутки перестаёт держать. А там инсулин, которому нужен холод.

А конца и края стоянию не видать. Одну ночь не спавшие совсем, начинаем тихо сходить с ума. Пошли вторые сутки.

Водилы автобусов обсуждают графики поездок:

– Я в прошлый раз простоял больше полусуток здесь. А в другой раз проскочил в момент. Не угадаешь.

Чувствую, дело плохо. Решила идти ва-банк.

Прошла в начало очереди к бежевой машине. Расправила плечи, взяла холодильник и слёзно умоляю:

– Дяденька, пожаааалуйста. Ещё часов пять – и инсулину каюк. Дяяяяденька!

Дяденька смотрит на меня, на холодильник, потом опять на меня.

Что действенней – декольте или инсулин? Выбираю второе.

Достаю пачки и начинаю перед носом трясти коробками и чеками. Сомнение в лице.

Расправляю декольте.

– Ладно.

Выдыхаю. Проползаем в начало очереди. Все соседние машины смотрят на нас в бешенстве.

– Мы вас не помним!

И тут звонок друзей, ждущих нас на той стороне:

– Ребят, там 40 машин гумконвоя МЧС проезжает обратно в Россию.

Инсулин.

Глаза воспалённые и красные. Ноги подламываются, и жара, жара, жара.

Очередь замерла и ещё часа два стоит. Машина нагрета, и сидения словно песок в Сахаре – можно готовить яичницу.

– Жень, надо включать на всю кондёр, иначе инсулину каюк.

Включили. Голова кругом. Вышли на улицу.

Я захлопываю дверь. И она… заблокировалась. Непонятно почему.

Женя (Московский) смотрит на меня. Ключи внутри, все вещи внутри. ВСЁ внутри. А мы снаружи.

В любой момент очередь может подвинуться. А мы зажаты автобусами, и, следовательно, вся очередь наглухо встанет за нами.

Я впадаю в панику.

Весь мужской состав очереди ломанулся к нам и устроил консилиум, как с меньшими потерями взломать машину.

– Давай с багажника.

– Снимай молдинг.

– Бей заднее стекло.

Я в панике бегаю, меня успокаивают рядом стоящие тётки.

– Брось, главное целы и здоровы! Это ж пустяки!

Такого единения людей не видела давно. Изрядно измученные ожиданием, все как-то оживились. Стали активно помогать и сочувствовать. Мужчины притащили инструменты, воды, тряпок, скотча.

В общем, ничего другого не осталось – бьём стекло. Залепляем скотчем дыру.

И почти сразу после этого очередь двинулась, и мы поехали.

Такой лёгкой таможни не было никогда.

Почти на каждой стороне обсуждали только наше разбитое стекло.

Все погранцы, таможенники так сильно сочувствовали нам, что мы на раз пролетели.

Вид у нас был и правда побитый.

А впереди ждали огромные поля подсолнухов, кукурузы и пшеницы.

Половина Донбасса заминирована, и может сдетонировать где угодно. На каждом поле может оказаться мина.

И даже разминированные, они могут быть опасными. И те, кто их вспахал, – герои.

Обманчивое лето и жара, где красавицы ходят с красивыми голыми ногами и дети бегают по улицам.

Обманчивое лето, где война не ушла.

«Тихая смерть»

10 августа 2015 года

Дневник

В магазинах Луганска продаётся всё. Можно найти любые продукты, средства по уходу и гигиене. У большинства нет денег, но потенциально на Донбассе можно достать всё необходимое. Кроме лекарств.

Меня постоянно просят привезти то или иное лекарство. Пишут десятками. При этом предлагают даже деньги. «Пожалуйста, без них невозможно, достать негде!»

И главная проблема – нет как раз жизненно необходимых лекарств.

Мы прошлись по аптекам города.

– Тест-полоски есть?

– Да вы что?

– Противосудорожные есть?

– Нет.

Я стояла со списком и в ответ слышала только одно: «Нет». Девушка смотрела на моё недоумение с ещё большим недоумением.

На прилавках выстроены какие-то коробочки – и все они лишь безобидные болеутоляющие, пластыри, активированный уголь, йод и прочие средства первой необходимости.

Подчас аптеки достают почти всё, что у них есть, чтобы полки не пустовали.

Заполняют витрины безобидными мазями, шприцами, бинтами… Или средствами от кашля и насморка… С первого взгляда иногда кажется, что всё есть…