Евдокия Шереметьева - Здесь люди. Дневник

Хотя и с необходимым проблема:

– Бинты можно?

– Сколько?

– 20 штук.

– Столько нет.

И собирали их по нескольким аптекам…

Аптеки пусты. Чего ни спроси – нет.

Многие закрылись.

И это не говоря уже о том, что большинство аптек мелких городов просто не работает. А те, что есть, ещё более пусты.

Почти все лекарства для наших подопечных мы привозим из России.

Постоянно передаём автобусами «Москва – Луганск».

С инсулином отдельный разговор. Инсулина много завозят в регион – но его всё равно постоянно не хватает.

А ещё проблема с его качеством.

Так, выяснилось, что у одной из наших подопечных проблемы из-за плохого инсулина. Мы привезли ей запас хорошего инсулина на полгода.

Страдают самые нуждающиеся.

Ведь многие лекарства принимаются постоянно.

В обычной жизни эти люди могут быть абсолютно полноценными.

А в военных реалиях их жизнь висит на волоске и превращена в постоянную борьбу.

Из новостей вы узнаете число погибших в результате обстрела. Погибших мирных людей. Живущих на своей земле.

Это десятки и сотни разрушенных судеб.

Это оторванные ноги, покалеченные жизни. Дети без отцов и матерей, мужья без жён. Родителей без детей.

И вы не найдёте в этих сводках и новостях сотен, а может быть, уже и тысяч тех, кто просто тихо умер оттого, что не смог достать лекарств.

«Дорога Донбасса»

19 сентября 2015 года

Дневник

Дорога – примета времени и места.

По мелочам можно понять, где ты находишься.

По дорожным знакам, вывескам. Деревьям, растущим вдоль неё. Или не растущим.

Остановки – большие? Заброшенные? Ухоженные?

Где-то дорожные знаки, как, например, в ЮАР, предостерегают от диких животных – слонов и бегемотов, которые могут перебежать дорогу.

Где-то дороги аккуратны и чисты, как в Европе.

На Донбассе своя дорога.

За то время, пока я ездила на Донбасс, дороги менялись.

Можно очень многое понять, увидев лишь их.

Где-то появлялись новые дыры от воронок, а где-то латали выбоины, и стало лучше ездить.

Вдоль дорог везде российские триколоры.

Почти повсюду следы войны. Хотя танки и сгоревшие БМП уже отогнали, остались блиндажи, насыпи, окопы.

Очень непривычно видеть пустые щиты.

Рекламы нет, и стоят только голые железные листы с лоскутами бумаги.

Из Горловки, где стрелять перестали лишь несколько недель назад, полгорода уехало и пока ещё боится вернуться.

Во многих районах Донбасса сгоревшие дотла заправки. Железные балки и прутья бесполезно висят.

Весь Донбасс – блокпосты, которые нельзя фотографировать.

Зимой на дороге из Луганска до Первомайска было то ли восемь, то ли девять блокпостов. Везде остановка, разговоры, паспорта. Сейчас же всё иначе – лишь один блокпост на пути.

В Донецкой области всё по-другому. Там бои идут до сих пор, и блокпосты – обязательные части пути.

Всё меняется, меняется и дорога.

Пусть же дорога Донбасса покроется цветными флажками, рекламой подгузников и придорожными кафе, пусть даже с просроченной и невкусной едой.

«Гуманитарная помощь. Дебальцево»

19 октября 2015 года

Дневник

Как мы раздаём помощь и ищем нуждающихся на Донбассе?

Мне регулярно сбрасывают подобные призывы: «Семья Ивановых голодает! SOS!» И вот мы на пороге Ивановых. Нас встречает лоснящаяся откормленная тётка, которая грубо отрезает: «Оставьте здесь». Домой пускать не хочет. А если всё-таки пройти в него, в дом, то можно увидеть забитый колбасой холодильник, толстеньких детишек с конфетами за щекой, которые подарят отштампованные рисунки с танками и взрывающимися бомбами. Почему-то с интернет-призывами так случается часто. Поэтому не реагирую на большинство слёзных рыданий в интернете.

Это, конечно, не значит, что Ивановым помогать не надо. Им тоже, скорее всего, несладко, раз просят.

Но мы разворачиваемся и уходим. К тем, кто не попросит. Но кому действительно некому помочь. Как мы находим тех, кому помогать?

– Жень, после хосписа в Горловке давай заедем в Дебальцево? Там полно разрушенных домов и людей, которым некуда деваться.

– Поехали.

И вот мы собираем пакеты с проднаборами. Каждый пакет килограммов 12 – молочка, макароны, курица, масло, мыло и т. п.

И едем в никуда.

Обычно ищем сельсовет, поселковую или городскую администрацию – спрашиваем на улице прямо у людей.

Потом заходим внутрь и ищем человека, который может нам дать списки тех, кому нужно помочь. Всегда идут навстречу. Куда бы мы ни ездили. Георгиевка, Хрящеватое, Дебальцево, Чернухино…

Часто работники сами садятся с нами в бус и едут по домам. Скрывают лицо: «Потом будут всем рассказывать, что пиаримся на гуманитарке».

И вот после посещения хосписа в Горловке, на обратном пути, мы заезжаем в Дебальцево.

Наталья Николаевна, вторая рука мэра, поехала с нами показать улицы – мы в городе не знаем ничего.

Пытаемся прозвонить тех, чьи телефоны есть. Кого нет дома, у кого занято. Тычемся наугад.

И вот мы у Светланы Валерьевны С.

Огород наполнен живностью – утками, курами. Без хозяйства выжить нельзя.

29 января 2015 года в огород прилетела мина. Дом цел, но крыша пострадала сильно.

Светлана живёт со своим сыном. Ни на что не жалуется.

Но крыша такая во всём доме. Они так и живут под ней. Местами дыры и видно небо.

– А если дождь?

Смеётся.

– Пакетами и плёнкой накрываем всё. Но это полбеды. Вот холода начнутся – топи, не топи…

Пока мы были у Светланы, наш водитель Сергей разболтался на улице с прохожим. Оказалось, что в его дом попали четыре снаряда, и живут они прямо напротив в пристройке всей семьей.

Мы заходим к ним, во дворе коляска с малышом, привязан пёс. Обычная жизнь.

Только вот дома нет у Пономоренко Валерия Павловича.

– Бать, а ты им дом покажи внутри.

У его дочери пухлые щёки. Она всё время хохотала и смеялась, как ребёнок.

Сама не так давно стала мамой.

– У нас в прошлом году был сделан евроремонт. Видите? Выключатель новый только поставили…

Не вижу. Выключателя и нет. На полу остатки валяются…

У ворот к нам подошла женщина.

– У меня тоже дом разбит. Пять снарядов попало.

Мы пошли за ней. Вижу сбоку: она идёт твёрдым шагом, а руками смахивает слёзы. Мы подходим к пустынному месту, где только железный забор, за которым нет ничего. Посередине останки печки. А вокруг только трава и сорняки. Женщина открывает калитку: