Леонид Млечин - Степан Бандера и судьба Украины

Александр Михайлович Леонтьев в войну командовал войсками НКВД по охране тыла действующей армии. Накануне приезда львовских гостей комиссара госбезопасности 3-го ранга Леонтьева утвердили начальником главного управления по борьбе с бандитизмом.

Комиссар госбезопасности 3-го ранга Павел Анатольевич Судоплатов, устранивший полковника Евгена Коновальца, руководил 4-м управлением наркомата госбезопасности («специальная работа в тылу противника на временно оккупированной территории»). Судоплатов родился в Мелитополе и говорил по-украински.

Комиссар госбезопасности 3-го ранга Павел Васильевич Федотов был в этой группе старшим, потому что руководил важнейшим вторым главным управлением НКГБ, то есть всей контрразведкой.

Заместитель председателя Совета по делам религиозных культов Юрий Садовский доставил делегатов в здание ведомства госбезопасности на Лубянке. Через первый подъезд (для начальства) провели в кабинет начальника секретариата наркомата Степана Соломоновича Мамулова, который работал с Берией с начала двадцатых годов. Гости из Львова, не представлявшие устройство советской жизни, проявили поразительную наивность. Они даже не поняли, где находятся.

Федотов, Леонтьев и Судоплатов составили запись беседы:

«Мы отрекомендовались им в качестве генералов-Иванова (Федотов), Лебедева (Леонтьев) и Сергеева (Судоплатов). По позднейшим донесениям агентуры, делегаты представили себе, что были в «Политическом Управлении Красной Армии», а нас приняли за ответственных представителей этого управления».

Гавриил Костельник объяснил, что народ Западной Украины встретил возвращение советской власти без энтузиазма и ей не верит. Костельник долго излагал историю Западной Украины, доказывая, что галичане в результате воздействия западной культуры по своему укладу и политическим мировоззрениям значительно отличаются от украинцев восточных областей. Отсюда их предубежденное отношение к Советской власти, этим же объясняется сила бандеровского движения. К тому же в западные области на работу в административный аппарат прибывают из восточных областей неопытные молодые люди, которые не умеют правильно строить отношения с местным населением.

Костельник признался, что боятся высылки в Сибирь всех, кто не сотрудничает с советской властью, боятся коллективизации, помня, как ее проводили в 1939–1941 годах. Не хотят идти в Красную армию, потому что мобилизованных сразу направляют на фронт, и говорят, что галичан специально обрекают на гибель. Замечают, что украинскую молодежь, имеющую образование, не берут в офицерские школы…

Шептицкий говорил, что советской власти на Западной Украине следовало бы действовать не так решительно, как в восточных областях, тан нан народ Западной Украины «не подготовлен к правильному восприятию и пониманию всех этих бесспорно полезных и нужных мероприятий».

Костельник и Будзинсний несколько раз подчеркнули, что Украинская повстанческая армия* не создавалась специально для борьбы против Советской власти; эти формирования намеревались сражаться против немцев и состояли из беглецов, уклонявшихся от мобилизации немцами на работу в Германию. Лишь позже УПА* стала на путь борьбы против Советской власти. По их словам, в составе УПА* немало людей, которые не являются убежденными противниками Советской власти. Но они продолжают находиться в лесах, с одной стороны, из-за боязни репрессий со стороны службы безпеки (карательный орган бандеровцев) и, с другой стороны, из-за страха перед советской властью.

Будзинский рассказал, что его родной брат — бандеровец и вел в свое время борьбу против немцев. Когда Красная Армия стала приближаться к Галиции, он вытащил брата из леса, устроил на учебу в школу шоферов во Львове. Уже после того, как во Львове была восстановлена советская власть, его брат под давлением бандеровцев снова ушел в лес.

Чекисты тут же заметили Будзинскому, что если он сумеет брата вызвать из леса, ему будет гарантирована полная безопасность и устройство на работу. Будзинский, поблагодарив, сказал, что он вспомнил о брате не для того, чтобы ходатайствовать за него, а для того, чтобы проиллюстрировать этим примером боязнь расправы со стороны бандеровцев за отказ подчиняться их приказам и распоряжениям. Позже, когда уже прощались, Будзинский все-таки спросил, к кому обратиться с просьбой об устройстве брата…

Все четверо — Шептицкий, Костельник, Будзинский и Котив — осудили бандитские акции УПА*. Соглашались, что надо принять какие-то меры, которые бы парализовали деятельность бандеровцев и успокоили бы народ Западной Украины. Заверили московских генералов, что греко-католическая церковь будет вести борьбу с УПА* путем разъяснений и проповедей. Зашел разговор о том, что члены делегации могли бы организовать встречу колеблющихся элементов из числа бандеровцев с представителями советской власти для переговоров о ликвидации бандитских формирований при условии, если делегатам бандеровцев будет гарантирована безопасность.

Генералы ответили, что такого рода встреча с влиятельными представителями бандеровцев желательна и делегатам, бандеровцам, гарантируется безопасность и возможность уйти в лес, если даже не придем к соглашению…

Костельник, Шептицкий и Будзинский как бы вскользь упомянули, что ряд территорий, как Холм, Перемышль и другие, отданных СССР Польше, являются исконно украинскими землями. Народ Западной Украины не понимает и болезненно переживает передачу этих земель полякам; опасается, что оставшееся там украинское население будет подвергнуто поляками физическому уничтожению. Упомянули о том, что и Прикарпатская Русь является, бесспорно, украинской землей, и они рассчитывают, что Советское правительство помнит об этом и примет меры к воссоединению этих земель с Украиной…

Договорились, что через некоторое время члены делегации сообщат, как лучше организовать встречу с представителями бандеровского движения. Им объяснили, что они могут действовать через уполномоченного по делам культов во Львове.

За каждым шагом униатских священников следили. Окружавшие их осведомители обо всем информировали чекистов. Начальник 4-го отдела 4-го управления НКГБ СССР подполковник Лев Ильич Сташко составил отчет о пребывании делегации в Москве:

«21 декабря. Во время ужина оживленно беседовали. Как большой недостаток в организации Советской власти на Западной Украине делегаты считают отсутствие на местах серьезных работников. Общее мнение таково, что на Западную Украину, в частности во Львов, направляют малокультурных, неподготовленных и не знающих местных условий людей. Говорили о плохом отношении местных властей к церкви, приведя пример, что во Львове исключили из университета двенадцать студенток за то, что они участвовали в похоронах митрополита Шептицкого».