Леонид Млечин - Степан Бандера и судьба Украины

На обратном пути из Москвы делегация рассчитывала встретиться в Киеве с представителями украинских властей.

— Если в Киеве — государственные люди, — рассуждал Костельник, — то не могут они не понять, что без них мы ничего полезного сделать не сможем, то же самое и они без нас. Нам необходимо добиться, чтобы вся украинская интеллигенция вышла из лесов и приступила бы к полезной работе.

Шептицкий заметил:

— Пожилые люди никогда не шли за бандеровцами, а сейчас и молодежь колеблется. Если бы Советский Союз объявил о присоединении Карпатской Украины — это выбило бы последний козырь из рук бандеровцев, и молодежь от них бы ушла.

Делегация осталась довольна приемом у Полянского. Ему передали деньги и письмо митрополита Шептицкого к Сталину (в запечатанном виде). Просили разрешения преподавать закон Божий в школах Западной Украины.

Украинская делегация посетила патриаршего местоблюстителя Алексия (Симанского), митрополита Ленинградского и Новгородского. Его предшественник Сергий скончался 15 мая. Патриархом Алексий будет избран через месяц с небольшим, 2 февраля 1945 года, на Поместном Соборе, который соберется впервые после 1918 года.

Постельник говорил Алексию, что «религию необходимо модернизировать, в таком виде, как она есть теперь, ее нельзя преподносить культурным людям; она была годна для темных масс». Постельник спросил у будущего патриарха, есть ли у русской церкви работающие над этими темами теологи, с которыми можно было бы обмениваться мнениями. Алексий ответил, что, к сожалению, таких людей у него нет. Вопрос этот очень интересен, но следует быть очень осторожными, чтобы не впасть в ересь.

Гавриил Постельник внушал Ивану Нотиву:

— Мне кажется, пора нам с папой порвать, нечего нам с ним возиться. Архимандрит и Будзинский не согласны со мной. Они — ярые католики и преданы Риму. Но наш народ ближе к востоку. Я по этим вопросам беседовал с покойным митрополитом. За это меня называют «восточником», и Рим меня бил. А митрополит советовал не быть большим сторонником папы, так как большевики не утвердят его митрополитом. Большевики наплюют на буллы Ватикана.

Чекистов очень заинтересовали разговоры Постельника о влиянии греко-католической церкви на сельские массы Западной Украины:

— Наше влияние в народе на Западной Украине огромно. При желании мы могли бы оторвать народ от симпатий к бандеровскому течению. Советская власть без нашей помощи бессильна что-либо сделать в этом направлении… Я — сторонник того, что лучше русское море, чем польское болото. Приеду во Львов и буду говорить, что самый устойчивый сейчас строй — большевистский. Я скажу бандеровцам, что нельзя же обманывать народ. Венгрия, Балканы большевизируются, разве это не ясно? Бандеровцам надо понять, что после войны большевики с ними говорить не будут. Надо использовать момент и сейчас выставить большевикам требования. Но если я стану встречаться с руководителями бандеровцев, местное отделение НПВД арестует и их, и меня.

Нарком Савченко информировал Москву:

«После возвращения из Москвы делегации архимандрит Климентий Шептицкий докладывал Слепому, что имел в Москве встречу с апостольским администратором американского посольства Леопольдом Брауном. Браун предупредил Шептицкого, чтобы руководство греко-католической униатской церкви не особенно доверяло советскому правительству в плане его лояльного отношения к церкви».

Леопольд Браун — историческая фигура. Когда в 1933 году между Советским Союзом и Соединенными Штатами были установлены дипломатические отношения, Москва обещала пустить в страну католического священника, чтобы он духовно окормлял американских дипломатов. В марте 1934 года в СССР приехал Леопольд Браун. Священник, находившийся под плотной опекой чекистов, выучил русский язык и двенадцать лет мужественно переносил все тяготы служения в атеистическом государстве. К его предупреждению Шептицкий не прислушался…

Разговор на Лубянке имел продолжение. Идея переговоров с бандеровцами через посредство церковников казалась крайне соблазнительной. Чекисты подталкивали руководство униатской церкви к дальнейшим шагам.

31 января 1945 года получивший особое задание заместитель начальника 4-го управления НКГБ УССР подполковник государственной безопасности Карин отправил лично наркому Савченко подробный рапорт:

«При сем представляю Вам запись своих бесед с представителями греко-католической церкви — Котивым, Костельником и митрополитом Иосифом Слепым, которые я вел с ними в плане полученных от Вас лично указаний».

8 января 1845 года Костельник и Котив появились у Карина в его кабинете в здании Львовского облисполкома. Объяснили, что им поручено отчитаться:

— Поездка для нашей церкви является исторической потому, что это была первая наша делегация в Москву. Очень жаль, что не удалось выполнить миссию в Киеве, однако это не наша вина… Встретили нас приветливо и заботливо устроили. Нужды мы ни в чем не терпели, повидали Москву, побывали в церквах, музеях. Мы имели две аудиенции у председателя Совета по делам религиозных культов при Совнаркоме СССР Ивана Васильевича Полянского и, кроме того, мы имели интересную беседу с тремя генералами по вопросам политического положения в областях Западной Украины.

Гавриил Костельник начал подробно рассказывать о беседе с генералами. Однако подполковник Карин не спешил выдавать своей заинтересованности. Он спросил:

— Какое впечатление произвела на вас Москва?

— Что бросилось в глаза — в православных церквах очень много молящихся и среди них такие, кто во время богослужения принимал святое причастие. Посетили мы местоблюстителя патриаршего престола — митрополита Алексия. Симпатичный, очень культурный, более светский, чем духовный человек. Он угощал нас чаем, затем усадил в свою машину, провез по Москве.

— Я, — подчеркнул с гордостью Костельник, — сидел с ним рядом, вот так, как сижу с вами. Когда мы обсуждали свои впечатления между собой, я спросил у коллег: «Вы были под владычеством Вены, Кракова, Варшавы, а теперь видите Москву. Под чьим главенством вы хотели бы быть?» Все мои коллеги подняли руки — «хотим быть под Москвой».

Перебив Костельника, Карин заметил:

— Так вы, что же, устроили вторую Переяславскую Раду? Когда-то Богдан Хмельницкий спрашивал казацтво и украинский народ, под нем они хотят быть, и все, в один голос, крикнули: «Волим быть под Москвой».

— Именно так. Это была наша маленькая Переяславская Рада, — согласился Костельник.

— Посещали ли вы театры?

— Да, произвела сильное впечатление пьеса Островского «Последняя жертва» в Художественном театре. Артисты играли чудесно, особенно Москвин и Тарасова.