Леонид Млечин - Степан Бандера и судьба Украины

— Выходит, что инициатива свидания с Никитой Сергеевичем исходила не от вас?

— Не от меня, — подтвердил Иосиф Слипый. — От Крипякевича и еще кого-то, с кем он советовался.

— Так вот, ваша экселенция, я в курсе этого дела. Мне было передано, что Крипякевич от вашего имени через посредников просил Никиту Сергеевича о приеме. Никита Сергеевич дал такой ответ: «Разговаривать мне с митрополитом пока не о чем. Во Львове находится уполномоченный по делам религиозных культов при Совнаркоме Украины Даниленко. Если у митрополита есть вопросы, он может обратиться к Даниленко».

— Теперь я понимаю, что речь шла о вас! — откликнулся Слипый. — Очевидно, кто-то из посредников или сам Крипякевич перепутал вашу фамилию и ваше положение, потому что у нас на Украине Совета по делам религиозных культов не существует.

— Да, ваше экселенция, это так, но важно другое. Вы отдаете себе отчет, почему Никита Сергеевич вас не принял?

— Думаю, был очень занят, — предположил Слипый.

— Нет, это не так, ваша экселенция. Никите Сергеевичу не о чем с вами разговаривать. Ему сообщили, что вы хотите в его лице приветствовать Советскую власть. Но время для приветствий уже прошло. Львов, западные области Украины и вся Украина давно освобождены. Тот, кто хотел приветствовать Советскую власть, сделал это немедленно. Вы же лично удосужились только сейчас просить аудиенцию… Между тем ни одного слова фактически ни вы, ни ваша церковь не сказали о вашем отношении к немецким оккупантам. Ваша церковь фактически еще никакой патриотической работы не провела. Наоборот, получается, что представители греко-католической церкви участвуют в бандитско-террористической деятельности ОУН* и УПА*. При таком положении у главы правительства Украины нет времени для пустых разговоров. Об этом я довожу до вашего сведения официально. И как уполномоченный по делам религиозных культов при правительстве советую сделать соответствующие выводы.

— Мне горько слушать все это, — ответил Иосиф Слипый. — Покойный митрополит Андрей публично приветствовал советскую власть на соборе 7 ноября прошлого года. Перед смертью он написал письмо маршалу Сталину. Для приветствия советского правительства Украины в Киев ездила наша делегация. Не моя вина, что в Киеве никто не захотел принять нашу делегацию.

— Теперь, что касается меня, — продолжал Слипый. — Вам известно, что митрополитствую я всего около двух месяцев. Выехать в Киев или в Москву я без канонической санкции не мог, ждал случая для приветствия правительства Украины здесь, во Львове.

— Но почему церковь до сих пор не выявляет своего отношения к немецким оккупантам? — настаивал Карин. — Ведь в свете этого факта все ваши приветствия мы воспринимаем, скажу вам правду, как неискренние.

— Мы умалчивали о своем отношении к оккупантам, — объяснил Слипый, — по той причине, что боялись навлечь репрессии на наших священников, еще находящихся на территории, занятой немцами. Боялись, что после нашего выступления против оккупантов, они применят репрессии к нашим людям.

— А вы не боитесь, что ваше молчание мы вправе расценить как солидарность с оккупантами? И начать репрессии против представителей греко-католической церкви, находящихся на нашей территории? — Карин говорил прямым текстом.

— Мы не подумали об этом.

— Теперь меня интересует, ваша экселенция, такой вопрос. Информируя о поездке в Москву, ваша делегация сообщила мне относительно переговоров с генералами по политическим вопросам. Скажите, это делалось с вашего ведома?

— Переговоры не могли вестись с моего ведома, так как они начались в Москве совершенно неожиданно и для делегации, и для меня, — ответил Слипый.

— Разве предложение, которое сделала делегация генералам, не обсуждалось предварительно с вами перед выездом в Москву?

— Конечно, нет. Разговор с генералами явился неожиданностью для делегации. Сама делегация предложений не делала, наоборот, предложение исходило от генералов.

— Но вы, ваше экселенция, одобряете эту миссию — установить контакт с Украинской повстанческой армией* и Организацией украинских националистов* с тем, чтобы представители советской власти могли начать с ними переговоры? — уточнил Карин.

— Безусловно, одобряю.

— Так вы сами можете им помочь.

— Каким образом? Я не совсем понимаю.

— В период оккупации, ваша экселенция, вы являлись членом Рады Сеньоров, Национальной Рады. Насколько мне известно, принимали активное участие в политической жизни этих украинских организационных центров.

Более того, вы вели переговоры по умиротворению бандеровцев и мельниковцев. Так?

Упомянутая подполковником Кариным Рада Сеньоров была образована бандеровцами 8 июля 1941 года во Львове из числа наиболее известных сторонников украинской национальной идеи. Собрали представителей политических, общественных и культурно-просветительских организаций. От униатской церкви присутствовал Иосиф Слипый. Председателем президиума Рады Сеньоров, которая должна была защищать интересы украинцев, избрали Константина Левицкого, в прошлом председателя национал-демократической партии и главу правительства Украинской народной республики. 30 июля Раду Сеньоров переименовали в Национальную Раду, которая мыслилась как некий предпарламент будущего украинского государства.

Слипый явно был смущен этим напоминанием, пометил в отчете подполковник Карин. Опять, как при упоминании «отца» и «сына», глотнул слюну и сказал:

— Да, это так. Но это были не политические организации, а чисто общественные.

Перебив Слипого, Карин заметил:

— Нет, ваше экселенция, это были политические организации. Но немцы их просто разогнали. Вопрос этот для нас бесспорный, и мы не будем его дискутировать. Меня больше интересует ваша миссия в деле умиротворения бандеровцев и мельниковцев. С кем персонально вы тогда вели переговоры?

— Фамилий лиц, с которыми я вел по поручению покойного митрополита Андрея переговоры, я не помню. Они были мне незнакомы, — уклончиво ответил митрополит Слипый.

— Как же так? — переспросил Карин. — Вы вели переговоры и не знали, с кем?

Смущаясь, Слипый продолжал:

— Представьте себе. Ведь это люди такие, что трудно знать их фамилии. Простите, одного вспомнил. Случайно была произнесена фамилия Ребет. Кто он такой, какое занимал положение — не могу вам сказать, он представлял бандеровцев. Но эти переговоры ни к чему не привели, так как бандеровцы с мельниковцами не хотели мириться.

— А во время поездки за границу вы вели с кем-либо политические переговоры? — продолжал расспрашивать его Карин.

— Нет, и полномочий не имел, и ни с кем из политических фигур не встречался. За границу я ездил по поручению митрополита Андрея — на похороны епископа в Чехословакию. Моя миссия носила исключительно церковный характер.