Николай Непомнящий - Гарри Гудини

Еще через день, 5 ноября, заголовок шириной в восемь колонок гласил: «Гудини собирается вывести балтиморских провидцев на чистую воду».

Под заголовком — фотография Гудини в наручниках и кандалах.

Шестого ноября: «Гудини готов ответить на любые вопросы о спиритических явлениях». Ниже заголовка — рассказ о том, как Гудини договаривался со своими друзьями о посмертных закодированных посланиях и о том, что эти уговоры ни к чему не привели. Ни разу за все годы изучения спиритизма он не получил ничего существенного. Гудини отвечал на вопросы, присланные читателями. Кадр шириной в три колонки из фильма «Тайна тайн», на котором «эмиссары» связывают Гудини.

Седьмого ноября: «Гудини вышел на тропу войны с медиумами». Кадр из фильма на две колонки: Гудини, привязанный к крыльям мельницы.

Понедельник, 9 ноября, вечерний выпуск (день начала гастролей): «Гудини начинает войну с медиумами». Ниже идет рассказ о том, как агенты Гудини за двадцать пять долларов выдавали себя на сеансах за приверженцев спиритизма. Фотография на две колонки: полицейский надевает на Гудини смирительный жилет.

В следующем вечернем выпуске: «Гудини разоблачает секреты темной комнаты».

Среда, И ноября: «Гудини вызывает медиумов на испытание». (Впервые на первой странице нет фотографий Гудини.)

Рассказ о том, как за настоящее привидение был предложен приз в пятьдесят тысяч долларов.

Четверг: «Медиумы не отвечают на вызов Гудини».

Пятница, 13 ноября: «Вызов Гудини пока без ответа».

Я возьму этот лист бумаги, покажу вам обе его стороны, сверну его в трубку и пропущу через нее три носовых платка.

И — удивительно — ведь вы видели, что это просто лист бумаги, — белые платки выходят с другой стороны трубки красный, белый, синий.

Для большего эффекта теперь я пропущу эти три патриотически окрашенных носовых платка через эту, другую, картонную трубу, и смотрите: они слились в один американский флаг!

В чем секрет?

Вы должны помнить, что я достал лист бумаги (не слишком тонкой) и показал вам обе его стороны.

Переднюю часть я показывал вам медленно, а заднюю — быстро, потому что держал лист своей правой рукой, не собранной в кулак. Я не хочу, чтобы вы заметили, что в моей руке скрывается маленькая бумажная трубочка, прикрепленная к краю большого листа. Затем я скатываю большой лист и держу его при этом моей левой рукой, а потом пропускаю три белых носовых платка — правой рукой.

Все, что мне надо было сделать, это вынуть окрашенные шелковые тряпочки из другого конца спрятанной трубочки.

Что касается большей трубки из более плотной бумаги, которая выступает на вторых ролях в этом трюке, я не держу ее слишком близко к вам, но позволяю вам глядеть внутрь нее и тем самым доказываю, что это — совершенно «пустая» трубочка из картона.

Неудивительно, что вторая трубочка кажется свернутой из более плотного картона! Ее толщина объясняется тем, что на самом деле это две трубочки, одна внутри другой, а в маленький зазор между этими двумя трубочками спрятан целый американский флаг. Если учесть, что он имеет три фута в длину, то, значит, может вмещаться в трубку вдвое меньших размеров, и, как вы видели, прекрасно выйдет из этой, хоть и смятый, зато родной!

В течение десяти дней Гудини заполнял подобной рекламой первую полосу газеты одного из крупнейших городов Соединенных Штатов. Но даже при самом тщательном изучении газетных сообщений нельзя сделать вывод, что Гудини на самом деле разоблачил хотя бы одного балтиморского медиума. Но зато сама рекламная кампания была проведена блестяще.

Но одно событие этого турне прошло почти не замеченным прессой на фоне хвастливой рекламной шумихи. Это был спектакль, данный Гудини по просьбе балтиморских фокусников, членов общества американских иллюзионистов. Выступление самого Гудини длилось на двадцать минут дольше обычного, после чего фокусники Балтимора показывали жителям родного города свои лучшие номера.

Гудини уже в восьмой раз избирался президентом этого общества.

Как-то накануне ежегодного банкета, даваемого обществом в Нью-Йорке, Гудини позвонил его ревностный поклонник, почти мальчик, отчаянно хотевший попасть на представление Гудини на этом банкете. Однако все фонды билетов и приглашений были уже исчерпаны. Мальчик срывающимся голосом упрашивал великого человека:

— Мистер Гудини, мне страшно неприятно вас беспокоить, но… я должен быть на этом спектакле. Я просто не могу иначе…

— Да, сынок, конечно. Я понимаю.

— Может быть, я сумею купить билет в кредит?

— Не беспокойся, сынок. Ты сядешь за мой столик с миссис Гудини и моими родными. Назови только свое имя контролеру на входе. Дайка я запишу. Как тебя зовут?

— Китинг, сэр. Фред Китинг.

Впоследствии этот мальчик стал одним из самых знаменитых магов, он блистал и в кино, и в театрах на Бродвее.

Такие маленькие проявления великодушия и щедрости обеспечивали Гудини преданную дружбу многих людей.

В конце сезона, когда Гарри прощался со своими коллегами-фокусниками, к нему снова подошел Китинг, очень подавленный и удрученный. В ответ на вопрос Гудини он сообщил, что умерла его мать. Глаза Гудини наполнились слезами. Он похлопал юношу по руке и произнес неожиданно хриплым голосом:

— Я знаю, что это такое, мой мальчик. Это тяжело. Я знаю…

Фред признался, что он хотел бы установить контакт с матерью при помощи одного из самых известных медиумов. Гудини в ответ чуть заметно улыбнулся. Улыбка была доброй, но одновременно отрешенной, почти олимпийской.

— Не надо, мой мальчик. Невозможно говорить с любимыми, если они ушли. Я знаю. С ними нет связи. Нам приходится страдать в одиночестве.

Но Китинг упорствовал. У него было такое чувство, что попробовать стоит. Гудини лишь пожал плечами:

— Мой дорогой, как можешь ты так говорить? Ведь я, Гудини, сказал тебе, что это невозможно!

Вашингтон, самый красивый город страны, оплот американской демократии, сердце сорока восьми суверенных штатов, в 1926 году был переполнен хиромантами, астрологами, медиумами, получающими послания от умерших, предсказывающими будущее по магическим кристаллам. Город так и кишел всякого рода профессиональными оккультистами в тюрбанах и без оных. Особенно много их было в относительно небогатых жилых районах города, где почти всюду виднелись вывески с изображенными на них руками, воздетыми к небу. Почти в каждом особняке в таком квартале имелся специальный кабинет, где вел прием профессиональный предсказатель.