Владимир Легойда - Церковь, возвышающая голос

— Не есть ли это попытка ограничить свободу человека, в чем так часто упрекают Церковь?

— Нет. Вспомните про две свободы. Какая же тут попытка кого-то ограничить, если вместо одной Церковь человеку предлагает две? А потом, христианство в принципе не может пытаться закабалить человека. Почему? Достаточно посмотреть на всю ту же историю грехопадения. Бог не остановил Адама и Еву, то есть дал им реализовать свою свободу выбора. И Церковь не может ставить себя выше Бога, то есть тем более не станет пытаться ни у кого отнять свободу.

Вообще, отношения Церкви к проблеме свободы можно продемонстрировать такой аналогией. На пачке сигарет крупными буквами написано «Минздрав предупреждает: курение опасно для вашего здоровья». Казалось бы, курящий человек реализует свою свободу, свое право. Но такая реализация практически неизбежно ведет как к потере здоровья, так и к потере свободы: человек становится зависим от привычки. Церковь — тот «минздрав», который ни в коей мере не отрицает самой ценности свободы выбора, но предупреждает: свободный выбор в пользу зла и греха неизбежно приведет к потере свободы.

Григорий Богослов уподобил грешника псу, лижущему пилу и пьянеющему от вкуса собственной крови. Поэтому Церковь говорит: «Остановись, не нужно саморазрушаться».

— А если человека это устраивает: «Моя жизнь, хочу и разрушаю, я же свободен»?

— Очень важный вопрос, и Церковь в «Основах учения…» дает ответ. Когда человек не соотносит свободу выбора с нравственным ориентиром, он все равно в итоге свободу теряет. К этому неизменно ведет реализация свободы выбора в пользу зла: «Не хочу быть хорошим, хочу быть плохим!» Будь, но в итоге станешь несвободным.

Церковь в «Основах учения…» говорит, что свобода выбора, безусловно, есть ценность, но она не есть единственная и главная ценность. И дискурс о правах человека не должен вытеснять все остальные дискурсы. Ведь сегодня получается, что если мои права нарушают, то все остальное побоку. Не важно, ни кто я, ни что происходит вокруг меня. Главное — права! И против этого протестует не только Церковь, но и сама логика жизни, где есть и другие ценности.

— Например?

— Например, существует такое понятия, как святыня. И святыня может быть выше реализации прав личности. Простой пример: есть право человека на самореализацию, но если человек, самореализуясь, перед Домом правительства сожжет флаг Российской Федерации, он попадет под уголовную ответственность. Одно из возможных наказаний — лишение свободы на срок до года. Идет ли здесь речь о нарушении прав человека? Логично, что нет. Потому что есть то, что является символом — святыней — для государства. У Церкви тоже есть святыни (точнее, тоже они есть у государства). И реализация прав личности не должна быть им в ущерб.

Есть еще один момент — вопрос права и его реализации. Очень интересный католический мыслитель ХХ века Жак Маритен говорил, что само по себе право не означает необходимости немедленной его реализации, а очень часто даже требуется это право «попридержать». Например, есть свобода слова и получения информации. Но вспомним печально знаменитый эпизод захвата заложников на Дубровке. Реализация свободы слова привела к тому, что журналист в прямом эфире рассказывал, куда и как бежит ОМОН. Погибли люди — но была реализована свобода. Может, в тот конкретный момент стоило повременить с реализацией свободы слова?

— Но ведь это особая ситуация.

— Безусловно. Но этот пример я привел не случайно. Потому что Церковь как раз и говорит, что нравственное состояние человечества — это всегда чрезвычайная ситуация. И мы не должны забывать, что находимся в опасности. Что, метафорически говоря, в любое мгновение каждый может погибнуть. Думаю, это очень важно.

— Не кажется ли вам, что Церковь делает акцент на понятиях, для сегодняшнего общества не очень-то привычных, — нравственные ориентиры, свобода от греха? А выступает против того, что привычно, — свобода выбора, рациональность?

— Возможно. Но здесь, с моей точки зрения, очень важно понимать, что привычное совершенно необязательно нормальное . Любой здравомыслящий человек хочет жить в стабильном обществе. И мне как раз кажется, что нравственные пороки — против чего выступает Церковь — это то, что общественную жизнь дестабилизирует, даже если и стало сегодня привычным. Не нужно бояться непривычного.

— Какова реакция общества на «Основы учения…»?

— Часто встречается реакция: «Церковь должна заниматься своим делом». Совершенно согласен! Но дело Церкви — духовно-нравственное спасение общества.

И то, что делает Церковь, — это не попытка «заставить полюбить Бога», а просто набат — напоминание, в каком нравственном состоянии мы все находимся. Нравится это обществу или не нравится.

Еще дело Церкви — лечить болезни. Только не тела, а души. В свое время римский философ Сенека говорил, в чем отличие вторых болезней от первых. Когда речь идет о болезни души, то чем больше человек болеет, тем меньше это чувствует. Поэтому с христианской точки зрения, чем жестче в обществе реакция на выступления Церкви, тем больше это свидетельствует о болезни общества.

Другая распространенная реакция: «Церковь лезет в права человека». Но если бы Церковь не написала никакого документа на эту тему, то те же люди говорили бы: «Посмотрите, Церкви наплевать на права человека. Она не обращает внимания на то, что является святая святых современного общества».

Серьезной реакции на «Основы учения…» я пока не встречал. Потому что серьезная реакция — это не обличительная статья. Это прочитать, сесть и обсудить, что конкретно в документе упущено, каковы его слабые места. Что, кстати, будет не так-то просто сделать. Потому что документ родился не за одну ночь. Около двух лет группа людей — философов, публицистов, юристов, богословов — работала над текстом. Причем были в числе разработчиков и светские люди — из Института философии РАН, МГУ, МГИМО. Адекватная реакция на документ еще должна вызреть.

Более или менее сформулированным упреком был такой: Церковь утверждает примат коллективных ценностей над индивидуальными. Это не так. Конечно, если говорить о коллективном начале, то, разумеется, тот идеал, который в свое время славянофилы назвали соборностью, существует в церковном сознании, он никуда не делся по сей день. Однако Церковь при этом не утверждает систематический примат коллективных прав над индивидуальными, но говорит, что есть ситуации, в которых так происходит. А главное, напоминает, что помимо прав у человека есть и обязанности. И реализация прав без обязанностей вообще невозможна. Это, кстати, изначальная посылка и естественного права.