Владимир Легойда - Церковь, возвышающая голос

Русская Православная Церковь тем не менее продолжает настаивать на платных абортах — несмотря на все аргументы социального и финансово-экономического порядка.

Почему?

Существуют вопросы, которые невозможно решить вне нравственного поля. Медицина никогда в истории человечества не рассматривала врача как раба, беспрекословно готового выполнить всё, что хочет пациент. Обратимся к античному памятнику — клятве Гиппократа: «Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути для подобного замысла; точно так же я не вручу никакой женщине абортивного средства». Даже в языческом мире медицина служила благу человека, а не его прихоти.

На фоне нравственного кризиса, революции и братоубийственной войны в 1920-е годы аборты пришли в больницы и стали частью отечественной медицины. Врачи-гинекологи стали неким подобием двуликих Янусов, которые могли как помогать рождению, так и лишать жизни нерожденных младенцев.

До сих пор в рекомендациях ВОЗ говорится о праве врача отказаться от совершения аборта, но потребительское общество всё более видит в медицинских работниках персонал, обслуживающий страсти пациента. Аборт, эвтаназия — не вопрос! Хотите стать из мужчины женщиной и наоборот — к вашим услугам. Клиент всегда прав.

Даже самое благополучное государство не станет бесплатно раздавать наркотики, табак и алкоголь, употребление которых законно, но очевидно вредит человеку. Тем более никому не придет в голову оплачивать наркоманам дозу за счет государственного бюджета, чтобы остановить их от криминальных проступков, которые могут повредить их здоровью. Кстати говоря, в большинстве стран мира аборты «по желанию женщины» являются платной процедурой. «По желанию женщины» — это такой термин. Отчасти лукавый. Означает он то, что речь не идет об аборте по медицинским или социальным показателям. А лукавство в том, что язык не поворачивается назвать желанием то, что даже самые ярые сторонники права на аборт считают вынужденной и крайне болезненной мерой.

К сожалению, ужаснейшая ложь о нормальности абортов прочно вошла в жизнь многих людей. И нахождение аборта в системе ОМС играет здесь свою роль.

Аборт должен перестать быть частью обязательных медицинских услуг, нормой жизни врачей, женщин и мужчин, приемлемым явлением для общества. Беременность — это не болезнь, поэтому аборт — не нормальная медицинская операция.

В 1920 году аборты появились как бесплатное явление. Откуда у нищего советского государства были деньги на это? Не было никаких денег — расходы окупались превращением городских женщин в безголосый инструмент индустриализации. О каком выборе в пользу рождения могла идти речь, куда женщине-рабочему было деваться со своим ребенком в условиях города, бараков и коммуналок? Возвращаться в родную деревню? Дети просто мешали героическим пятилеткам и мировой революции.

В последнее время в России много сделано для того, чтобы аборт прекратил убивать счастье многих женщин и мужчин. Количество абортов падает, уменьшено количество социальных показателей для аборта до минимума — с 11 до 1.

Будущее за мерами по поддержке женщин и нуждающихся семей, и в реализации этих задач участвует много общественных организаций. Русская Православная Церковь выступила с предложениями комплексной программы по поддержке семьи и детей. В Церкви создают приюты для матерей, оказавшихся в сложной жизненной ситуации, оказывают помощь многодетным семьям.

В обществе продолжается дискуссия, в ходе которой многие люди говорят о том, что аборт нравственно недопустим, является вынужденным выбором. Это уже немало для того, чтобы продолжать честный и открытый разговор о том, как залечить рану, нанесенную нашему сознанию в годы лихолетья, когда ничего не стоила не только жизнь нерожденного младенца, но и отца, матери или брата, оказавшихся по другую сторону революционных баррикад.

Выведение аборта из ОМС не приведет к криминальным абортам, если государство установит за эту «операцию» такую фиксированную цену, которая не позволит делать бизнес на гибели нерожденных детей ни криминальным «врачам», ни частным клиникам. Если аборт сегодня невозможно запретить, он по крайней мере не должен быть предметом заработка предпринимателей от медицины, которые проводят 2/3 абортов в нашей стране. Ведь и сейчас только 1/3 абортов проводится в госучреждениях в рамках ОМС. Кроме того, ссылаться на финансовое бремя в вопросе, который касается наших детей, значит не смотреть в будущее. Ведь без детей у нас его просто не будет.

«Сегодня мы говорим о глобальной ереси человекопоклонничества, нового идолопоклонства, исторгающего Бога из человеческой жизни», — это заявление Патриарха Русской Православной Церкви Кирилла вызвало бурное обсуждение. Часть либеральной общественности сочла, что под ересью подразумевается концепция прав человека и западного либерализма вообще. Что все же значат эти слова и какова позиция Церкви в самых острых конфликтах современности, «РР» [6] Опубликовано на портале «Русский репортер» rusrep.ru 31 марта 2016 г. попросил объяснить председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Владимира Легойду.

— Что, на ваш взгляд, поняли и не поняли критики в словах Патриарха? Как можно истолковать это высказывание для наших читателей?

— Не поняли те, кто расценил это как выступление Святейшего Патриарха против прав человека. Русская Православная Церковь еще в 2008 году приняла всеобъемлющий документ «Основы учения о достоинстве, свободе и правах человека». Если бы речь шла об отказе от концепции прав человека, Церковь не стала бы использовать этот термин в подобном названии официального документа.

Правильно поняли предстоятеля те, кто, как и он, считают, что мера всех вещей — Бог, а не человек. Когда мерой всего становится смертный человек с его грехами, страстями и ошибками, разговор о вечности и спасении в ней — не более чем пустой звук.

Ересь — это не ругательство, а опасность для души, искажающая истину. Рассмотрение прав человека вне нравственной ответственности представляет угрозу самому человеку. Свобода превращается в узаконенное рабство: подверженность страстям, греху, наслаждениям, комфорту. Человек, который полностью руководствуется животными и потребительскими инстинктами, абсолютно несвободен, хотя формально может казаться, что его права обеспечены.

— Как вообще соотносятся гуманистические идеалы и христианские ценности? Разве европейский гуманизм не проистекает из христианства?