Сергей Зыбин - Льеж и Тула [сравнительный очерк]

В расположение Сурнина по его приезде в Тулу было назначено 10 человек учеников, и Кречетников назначил ему содержание в 240 руб. Но 10 февраля 1794 года состоялось Высочайшее повеление на имя генерал-губернатора Тульского и Калужского.

«Евгений Петрович, тульского оружейного мастера Алексея Сурнина, обучавшегося с успехом в Англии и показавшего на опыте искусство своё в делании разного рода огнестрельного оружия, повелеваем определить мастером оружейного дела и надзирателем всего, до делания оружия касающегося, дав ему для обучения потребное число учеников, жалования же производить ему по пятьсот руб. на год».

Пребываем вам

благосклонными

Екатерина.

Ещё интересная подробность.

Сурнин вывез из Англии много станков и чертежей. Между прочим среди привезённых образцов была усмотрена полезная для точения замочных ладыжек машина.

Под руководством инструментального мастера Довиха учеником его Латовым была сделана новая машина, не только не уступающая привезённой из Англии, но в некоторых частях ещё превосходнее. В поощрение и награду Латову было выдано 50 руб.

Сурнин умер в 1811 г. в чине титулярного советника.

Какое огромное впечатление должно было произвести на оружейников путешествие Сурнина и Леонтьева в Англию, жизнь их там, почётное возвращение Сурнина, как опытного знающего мастера, его быстрая карьера. С другой стороны, Леонтьев, оставшийся в Англии, забывший из-за пьянства и разгула родину и веру отцов, может быть, ещё сильнее поразил туляков. Как Левша, он исчез из Тулы, погиб вдали от родного города. Личности двух заграничных путешественников, отправившихся за наукою в далёкие страны, в народной памяти слились в одну личность с двойственным характером Левши.

Понятно, Сурнин много рассказывал своим слушателям, бывшим товарищам его игр, об Англии, обя её огромных заводах, фабриках, об её всемирно известной металлической промышленности, о замечательном искусстве её мастеров, о великолепных музеях и выставках товаров. Но с другой стороны, слушатели с удовольствием и гордостью слышали от него, что и он не посрамил на чужбине тульского производства, что лучшие английские мастера сманивали его остаться, обещая ему огромные деньги, о чём сообщал в одном из своих писем граф Воронцов. Оружейникам, находящимся в крепостной зависимости к заводу, особенно заманчивыми должны были казаться рассказы о свободе английских мастеров, об их большом заработке, их материальном благосостоянии и умственном развитии. Хотя, понятно, были и такие стороны быта, которые казались странными и смешными для русского человека.

В оружейной легенде нет ничего выдуманного, всё согласно с действительными фактами, правильно понимаемыми и метко характеризуемыми.

Значит, и в наше время возможно образование легенд с довольно сложным содержанием, показывающее, что народная масса не относится равнодушно к внутренней и внешней жизни своего государства, а имеет относительно неё свою личную оригинальную точку зрения, почти всегда верную. В крупные исторические эпохи это народное миросозерцание проявляется как действующая сила, которая часто спасает государство от гибели, помогает ему отстаивать свою честь и достоинство, а также указывает верный путь для дальнейшей исторической жизни.

Воздавая должное чужому искусству и знанию, народ верит также в собственную талантливость и не боится никакой конкуренции при условии, чтобы в нём уважали везде и всегда душу человеческую.

Освобождённые от обязательной работы казне, рабочие оказались в полной зависимости от капитала, а эта новая зависимость часто горше прежней. Без сомнения, многое при обязательном труде было только хорошими словами, но всё-таки ценно, что открыто признавали важность и необходимость целого ряда учреждений, имеющих в виду благосостояние рабочих.

Государство, допуская хотя бы и добровольную зависимость рабочего человека от капитала, должно возложить на последний и то, что некогда казна считала своими обязанностями по отношению к своим рабочим. Устройство для детей рабочих школ, призрение старых и дряхлых, помощь вдовам и сиротам, создание страховых капиталов на случай несчастья, помощь для постройки хороших жилищ и разнообразная помощь для удешевления жизни – это всё лежало на государстве, когда оно было собственником своих мастеров, всё это целиком должно перейти на обязанность капитала и его представителей при изменившихся условиях жизни. Жизнь должна уничтожать в старом всё вредное, но тщательно беречь всё полезное.

Необходимо употребить все силы, чтобы Левши сохранили в себе всё хорошее, что было в Сурнине, и утратили всё дурное, что приходится на долю Леонтьева.

О комментариях

Переиздавая книгу С. А. Зыбина «Льеж и Тула», мы не­вольно обратили внимание на то, в каком ключе разъясня­лась суть этого произведения ранее в местной краеведческой лите­ратуре. Одна из ста­тей о Зыбине сообщала, что в 1903 он «подготовил к печати путевые заметки “Льеж и Тула”, ко­торые закончил опти­мистическим прогнозом: “Я глубоко верю, что Туле предстоит прекрасная будущность!”» (Туль­ский биографиче­ский словарь. – Тула, 1996. – Т.1. – С. 224-225).

Во втором (и последнем) томе серии «Гордость земли Тульской», в главе о Зыбине среди про­чего сказано: «Сергей Александрович был неплохим очеркистом. В 1903 г. он подготовил к пе­чати путевые заметки “Льеж и Тула”, навеянные впечатле­ниями от поездки в Бельгию. Книга ин­тересна обширными сведениями о стране, о местном оружейном производ­стве, о самом Льеже, центре оружейной промышленности. Срав­нивая два слав­ных оружейных города, автор с надеж­дой восклицал: “Я глубоко верю, что Туле предстоит прекрас­ная будущ­ность!”» («Гордость земли Тульской». – Т.2 – Тула, 1991. – С. 275).

В этом фрагменте статьи о Зыбине со­держатся недого­ворки и неточности. О цитате будет сказано чуть позже. Пока же остановим внимание читателя на указании по по­воду Бельгии. Никаких описаний этой страны Зыбин не состав­лял. Во-первых, перед ним стояли иные цели, во-вторых, поражённый карти­нами довольства и достатка, приводя­щих к размеренному ритму жизни, рус­ский офицер обратил мысленный взор, исполнен­ный стыда и страдания, на да­лёкую родину.

И вот резуль­тат: очерк Зыбина стал яр­чайшим образцом пессимистиче­ской публицистики начала ХХ века. На каж­дой странице произведения автор изли­вает горькую правду о России и кон­кретно – о Туле и её заводе. Убедившись в полном пси­хологическом и как след­ствие – техническом превосход­стве бельгийцев над русскими, честный ору­жейник Зыбин (в 1902 занимал долж­ность начальника замочной мастерской Императорского Тульского оружейного завода) пытается внушить читателям мысль о необходимо­сти полного пере­оборудования производства. И только после трезвых сопоставлений в пользу Льежа Зыбин заявляет о тех условиях, которые должны вывести Тулу на миро­вой уровень.