Марина Характерова - Кумиры. Беседы с замечательными людьми

– У меня не очень крепкое здоровье, и в этой ситуации я вижу единственный способ выжить – преодолеть свои неприятности. Поэтому всегда, как бы ни болела, пытаюсь работать.

– А у вас бойцовский характер! Прямо как у ваших героинь. Кто воспитал вас? Кто был в наставниках?

– Наставников в моей жизни было много. Прежде всего, моя бабушка. Она вышла из крестьян и научила меня жить в ладу с людьми, относиться к ним с пониманием и уважением, прощая их недостатки. Когда она пекла пироги, то в первую очередь несла их соседям. Мое терпение, которому иногда изумляются мои сослуживцы, – тоже от бабушки. Моим наставником был также и отец, декан географического факультета Московского областного пединститута. Когда утром отец шел на работу, то снимал шляпу перед всеми, в том числе и перед дворниками. Все в доме его безумно любили. Мама занималась моим воспитанием, всячески поощряла все мои увлечения, а я чем только ни занималась – музыкой, балетом, пела в хоре. Это мама провела меня по всем театрам и кинотеатрам. В школе моей наставницей была учительница литературы Галина Александровна Половинкина – она водила нас в Третьяковку, театр Маяковского, воспитывала мое мировоззрение. Потом были замечательные учителя-наставники в школе-студии МХАТ: Дорохин и Топорков. Ну и, конечно, Олег Ефремов.

– А как вы попали в «Современник»?

– Когда я окончила школу-студию МХАТ, то была распределена на периферию. Уехать из Москвы не могла – тяжело болела мама. От отъезда спасла Наталья Сац, только что вернувшаяся из ссылки. Потом я ушла в Студию молодых актеров под руководством Олега Ефремова. Не сразу, но все-таки меня взяли. Только-только появился костяк театра: Волчек, Евстигнеев, Кваша, Мизери. Ефремов не просто руководил – он создавал гражданский театр, театр поколения. Он жил студией и хотел, чтобы и мы так жили. Мне посчастливилось играть хоть и не самые главные роли, но участвовать во всех его спектаклях.

– Каждый солдат мечтает быть генералом! Бороться за роли приходилось?

– Никогда, да и не было у нас этого совсем. У нас была на редкость интеллигентная обстановка. У меня был другой метод борьбы, который я рекомендую всем начинающим актерам: если очень хотелось что-то играть, я знала роль наизусть. Когда кто-то заболевал, я была готова. Как сказал Шукшин: «Ты должен быть готов, когда твой час придет».

– Вы возглавляли в театре партийную организацию. Общественная работа вам не мешала?

– Не мешала и не помогала, – просто я так жила.

– Вы – идейный человек?

– Да, и не вижу в этом ничего плохого. Тогда в нашей парторганизации состояли Ефремов, Евстигнеев, Табаков, Щербаков.

– Как рассказывают, жизнь актеров молодого «Современника» была полностью подчинена театру. И только театру. Как вы оказались в кино?

– В «Современнике» мы работали с утра до глубокого вечера. Поэтому, когда меня впервые пригласили на съемки, я была уже достаточно взрослой. Правда, до этого у меня все-таки была крохотная роль в фильме «Добровольцы». Зато потом меня пригласили сразу в три фильма. Ну, а дальше пошло-поехало.

– Людмила Ивановна, извините за вопрос, но почему вас так часто «старят» режиссеры?

– Как-то в театре я удачно сыграла возрастную роль. А это, как оказалось, опасно: стоит хорошо сыграть одну, начинают сыпаться другие. Тем не менее я – артистка. Характерная артистка. Обязана уметь играть любые роли, в том числе и пожилых женщин. И в этом смысле особых мучений не испытывала. Люблю всех своих героинь.

– Ну, а все-таки, какая роль особо пришлась по душе?

– Люблю фильм «Зависть Богов», где я сыграла свекровь. Роль сама по себе очень интересная. Да и потом, я же снималась с самим Депардье! Об этом можно было только мечтать.

– Ну, и как он вам?

– Он – прекрасный актер и человек. Очень скромный. Репетировал всегда столько, сколько нужно. Совершенно «не звездил». Многим известно, что Депардье любит поесть. А поскольку по фильму я была хлебосольной хозяйкой, то все восторги и поцелуи от него доставались в мой адрес – так что мне все завидовали. Когда Депардье начинал в кадре есть, мы боялись, что на второй дубль баранины уже не хватит… Вообще, у нас сложилась очень приятная компания. У меня остались добрые воспоминания.

– Но все-таки безумно популярной вас сделала Шурочка из «Служебного романа». Как рождался образ?

– Мне это было близко, – я сама тогда была председателем месткома театра «Современник». Знала многих, кто занимался профсоюзной деятельностью. Поэтому с самого первого дня съемок уже была в образе.

– Как вы думаете, за что народ полюбил вашу Шурочку?

– Я много думала об этом. В каждом из нас есть что-то положительное и отрицательное. Моя Шурочка желала людям добра, стремилась сделать что-то полезное. Да, иногда она перегибала палку, – ведь, как известно, заставь дурака Богу молиться, он лоб расшибет. Но она и много чего полезного делала. Была справедливой и доброй. Ко мне до сих пор подходят старушки и благодарят: «Спасибо, Шурочка, за то, что вы наших детей в пионерские лагеря отправляли. За то, что деньги собирали на юбилеи и похороны. Теперь о нас никто не заботится…» И, что удивительно, когда недавно я была в Китае на фестивале «Амурская осень», там меня узнавали студентки университета, которые изучают русский язык. Они подбегали ко мне с криком: «К нам Шура приехала!»

– А в жизни встречали таких Шурочек?

– Я и сама была в какой-то мере такой – иногда в себе ее слышу. Шура – реальный живой человек. Она живет самостоятельной жизнью.

– Как работалось с Рязановым?

– Очень хорошо. Мы вместе работали в двух фильмах. Рязанов любит артистов, разрешает им импровизировать. Мы очень весело снимались. К сожалению, многое не вошло в фильм. Вылетела моя любимая сцена. После того как Шура увидела живого Бубликова, она бежала по институту и кричала: «Я не виновата! Умер однофамилец, а позвонили нам. Что мне теперь делать? Я на общественные деньги оркестр заказала, венок купила! Я бы сама померла, да фамилия другая!» А потом, когда он шел ко мне, я кричала: «Да здравствует живой товарищ Бубликов!»

– Людмила Ивановна, вас называют королевой эпизода: вы сыграли массу эпизодических ролей и ролей второго плана. Большинство из них – тетеньки из народа. Красивую роковую женщину никогда не хотелось сыграть?

– Каждый артист должен быть на своей территории. Всегда знала, что я не Джульетта и не Анна Каренина, и спокойно к этому относилась. Я – другая.

– Известно, что талантливый человек талантлив во всем. Почему вдруг стали сочинять песни?