Илья Василевский - Николай II

У себя дома, в семье Александр III жил по-старинке, крепкой бытовой, мещанской жизнью. Много было в доме икон, лампадок. От болезней лечили преимущественно святой водой да молитвой угодникам (только от запоя, периодически посещавшего царя, лечил его лейб-медик С. П. Боткин). Лечиться царь не любил: тут было, и самолюбие - как это так, простой докторишка царем командовать будет? Было тут и глубокое презрение к науке и ученым. И когда последняя смертельная болезнь посетила царя, он так и не захотел лечиться и, резко отказавшись исполнять распоряжения профессора Захарьина, приказал вызвать себе в Крым отца Иоанна Кронштадтского. Любопытно отметить, что попытка профессора Захарьина проявить обиду и уехать из Ливадии встретила резкое полицейское противодействие.

В семейной жизни Александр был крут: не брезгавший мерами физического воздействия в деле воспитания детей, он жестокой рукой правил семьей, как и всей Россией. Доставалось не только жене и детям, но и великим князьям. Когда один из них, великий князь Михаил Михайлович позволил себе самовольно, по любви жениться на графине Софье Меренберг, Александр III не только разжаловал его и лишил всех титулов, но и немедленно выгнал его за пределы России. Пример подействовал устрашающе. Когда о таком же браке по любви возмечтал, влюбившись в некую царскосельскую купчиху, великий князь Николай Николаевич, он обратился к царю с почтительнейшим ходатайством о разрешении жениться. Александр III ответил короткой формулой: “Со многими Дворами я в родстве, но с Гостинным двором в родстве не был и не буду”.

Нечего и говорить, что запрещение Государя оказалось действительным, и мысль о браке была немедленно оставлена. Впрочем, в области брачных вопросов Александр III считался с авторитетом Марии Федоровны. Дальше этого “баба” судить не могла, и властолюбивая Мария Федоровна, когда желала повлиять на Государя, действовала всегда через своего приближенного, графа Воронцова-Дашкова, ближайшего друга Государя. Сама она, побаиваясь тяжелой руки супруга, высказываться по иным вопросам, кроме брачных, не решалась.

Видимое влияние Марии Федоровны на государственные дела проявляется только в первые годы царствования Николая, т. е. уже после смерти Александра III.

Как рос маленький Николай? Особого внимания на дело образования и воспитания наследника престола не обращалось.

- И отец без образования был. А глядишь, в люди вышел, вон какую карьеру сделал!

Языками мальчик владел недурно, но родным для себя языком считал английский. Так велико было влияние преподавателя английского языка, мистера Гиза, высокого красивого старика, чувствовавшего себя в царской семье, как в дикой стране среди туземцев, и все же сумевшего искренне полюбить своего питомца.

Каковы были замашки у маленького ученика - видно из первой встречи мальчика с мистером Гизом:

- В какую же игру станем мы с вами играть? - спросил Гиз.

- Как же я с вами буду играть? Я - Великий Князь, а вы - простой старик.

Через минуту, когда простой старик схватил на руки мальчика и защекотал его, завертел по комнате, гордый Великий Князь стал добрее и весело хохотал, но самый тон, каким заговорил мальчик с впервые встреченным им старым учителем, немало говорит о тех влияниях, в каких рос и воспитывался будущий царь.

Александр III не любил своей службы, своей профессии. Министры, приезжающие с докладами, - это была помеха в налаженном, мещански-спокойном укладе жизни. Но навею свою вотчину, 150-миллионную Россию, Александр III распространял именно те навыки, какие были усвоены им в семье.

Была введена строгая религиозность в семье Царя, и такая же суровая религиозность стала мерами полиции насаждаться по всей Руси. Строились усиленно новые церкви, семинарии, епархиальные училища. Одних монастырей новых успел Александр построить 150. Вводились церковно-приход-ские школы, задача которых была насаждать не образование, а православие. Вводились все новые и новые праздники. Введено было обязательное посещение церкви для чиновников, офицеров, учителей, гимназистов и т. д., и т. д., обязательное исповедывание и причащение. До чего далеко заходил в этих заботах о церкви Александр III, видно из указа о том, чтобы все постройки церквей по всей России производились не иначе, как по утвержденному лично государем плану.

Была слежка за всем, что говорят и что думают люди при Дворе, и такая же слежка распространена на всю Россию. (Особым указом Александра III министерство почт и телеграфов было упразднено и передано в министерство внутренних дел для большего обеспечения дела перлюстрации писем).

Была общая напуганность и суровая охрана во Дворце, и такая же недоверчиво-охранная атмосфера была создана и во всей стране.

И если в семейной жизни Александр III порол детей, покалачивал супругу, то удивляться ли, что наряду с сплошным мордобоем и членовредительством, какой был заведен в полицейских участках для штатских и в казармах - для военнообязанных, ввели еще и институт земских начальников, “близкую к населению власть”, объединявшую в дворянских руках судебную власть с административной и имевшую не только право, но и обязанность пороть крестьян.

Все эти житейские нормы брали начало в семье царя и распространялись на всю Россию при непосредственном участии К. П. Победоносцева, воспитателя маленького Николая, сумевшего прочно обеспечить за собой авторитет в безвольной душе будущего государя.

Как сказалось - главное в детские годы - влияние матери? Мария Федоровна, до принятия православия - Дагмара, принцесса датская, при жизни Александра III оставалась в стороне от какой бы то ни было придворной политики.

Частые роды, официальные выходы - вот как будто и все, чем проявляет она себя при муже, совмещавшем в своем лице хорошего семьянина с суровым, зачастую хмельным, деспотом.

История замужества матери Николая II, Марии Федоровны, не совсем обычна.

Датская королева, мать Дагмары, в будущем Марии Федоровны, прославилась на всю Европу своим изумительным искусством пристраивать своих дочерей, сыновей и внуков. Детей ей Бог послал много, прожила она долго, и вот, “мало по малу она стала тещей всех крупных европейских дворов и династий”, говорит историк.

Странные бывают специальности на земле.

После того, как “теща Европы” умудрилась, напр., не только выдать замуж одну из своих дочерей за сына королевы Виктории, принца Уэльского, в будущем короля Англии, но даже и сына “пристроить на хорошую должность”, сделав его греческим королем, а, кстати уж, и внука женить на сестре германского императора, - удивляться ли, что эта всеевропейская теща не могла пройти мимо и не заметить двора всероссийского императора?