Илья Василевский - Николай II

Живая жизнь только случайно пробивалась на этом фоне потемкинских деревень. Так, например, когда Великого Князя Владимира Александровича во время его поездки по России чествовали в Самаре, ему, в качестве местной достопримечательности, показали столетнюю бабу. Старуха вела себя чинно: стоя на коленях, она поцеловала край высококняжеской одежды и с чувством перекрестилась.

“Что ты крестишься, бабушка?” - спросил Великий Князь.

“Как мне, отец, не креститься! Ведь вот, привел Бог вторую царствующую особу видеть.”

“А кого же ты еще видела? Царя, что ли?”

“Вестимо, родной, царя! Самого нашего батюшку, Емельку Пугачева”, - неожиданно заявила самарская древность к великому ужасу окружающих.

Но такие срывы от казенной лжи к всамделишной правде были чрезвычайно редки. Всего не предусмотришь. Как ни зорка и бдительна была охрана - эти шпалеры войск, вооруженных боевыми патронами, расставленные на тысячеверстных путях следования царского поезда, как ни сурово исполнялось правило, - стрелять без предупреждения во всякого, приблизившегося к путям, со времени перехода на так называемое, третье положение, как ни велико было число застреленных по недоразумению стрелочников и прохожих во время каждого следования царского поезда, но так и не удалось, например, избегнуть знаменитого крушения в Бор-ках, происшедшего впоследствии покушения на жизнь Александра III, но официально объясненного гнилым состоянием шпал. Спасение Царской Семьи было объявлено в те дни чудом, хотя оказавшаяся смертельной болезнь почек Александра III началась от ушиба в области почек во время крушения в Борках.

Все путешествия Николая, уже и в дни его царствования, неизменно влекли за собой целую сеть затруднений. В Италии в свое время много шуму вызвало требование создать для охраны путей во время проезда Николая до трехсот воинских частей, хотя итальянцы привыкли видеть своего монарха свободно появляющимся в толпе. В Германии вызвала сенсацию телеграмма о заготовке ко времени прибытия царского поезда запасов брюссельской капусты “для осла Его Величества”. Недоразумение выяснилось, когда оказалось, что осел везется в подарок и что он в качестве особы придворной кушает только изысканную пищу. Но “проезд осла Его Величества” надолго остался любимой темой юмористических журналов.

Путешествие престолонаследника Николая сопровождалось подробными реляциями в “Правительственном Вестнике”. В них рассказывалось, как пышно чествовали наследника Русского Царя, какие богатые празднества устраивались в его честь, какие чудеса ему показывали, какие речи он выслушивал. О том, что говорил сам наследник, не было напечатано ни одного слова.

Кругосветное путешествие не произвело, как будто, никакого впечатления на юного Николая. Он не ездил, его возили. Он исполнял волю отца и со скучающим видом терпеливо перекосил весь церемониал празднеств и приветствий.

Спутники наследника по путешествию рассказывают только о “большом пьянстве” на корабле “Память Азова”, на котором следовал Николай вместе со своим братом Георгием Александровичем. По их показаниям, пьянство заходило так далеко, что приводило к буйным дракам между Николаем и Георгием. Во время одного из таких сражений случилось несчастье: отличавшийся слабым здоровьем, больной легкими Георгий Александрович упал с лестницы и расшиб себе грудь. Процесс в легких настолько обострился, что его пришлось в ближайшем порту ссадить с корабля и отправить в Россию. Через несколько лет после этого он умер от чахотки на кавказском курорте, в Абасс-Тумане. Для самого Николая поездка, как известно, также кончилась трагически. Во время путешествия по Японии Николай оказался жертвой покушения. Японец, накинувшийся на него, успел нанести ему сильный удар саблей по голове. Второй удар успел отразить товарищ Николая по путешествию, греческий королевич Георгий.

Официально причиной покушения, этого “первого удара, нанесенного Японией России” был объявлен фанатизм неведомого злоумышленника. Неофициальные объяснения расходятся. Одни говорят о недопустимом поведении Николая и его свиты в японском храме. Другие указывают на чрезмерную предприимчивость, будто бы проявленную наследником русского престола по адресу жены некоего самурая.

Так или иначе, но результаты раны оказались серьезными. Путешествие в срочном порядке пришлось кончить и вернуться в Россию. В черепной кости, надтреснутой от удара, после заживления началось разрощение костного состава, повлекшее за собой давление в левой половине мозга, не только вызывающее частые боли, но и отражающееся на психических функциях.

С расшибленной головой наследник срочно возвращался в Россию. Уже было сильно расшатано здоровье Александра III, уже близко было восшествие на престол, уже зрели надежды и “бессмысленные мечтания” в среде верноподданных.

Последние дни и часы Александра III были очень мучительны. Иоанн Кронштадтский и придворный духовник о. Янышев чуть не до драки дошли, отбивая друг у друга честь напутствования отходящего в иной мир царя. В способности Николая II, в то, что наследник справится с делом, умиравший царь не верил. Но, когда напуганный Николай попытался заявить о своем отказе от престола, умирающий Александр рассвирепел. Он не допустит никаких уклонений от законов престолонаследия! Он заставит исполнять свою волю! И вот в срочном порядке выписывают принцессу Алису Гессенскую. В свое время она уже приезжала ко двору в Петербург в качестве кандидатки в невесты для наследника. Тогда она показалась неподходящей и, обиженная и оскорбленная, была отпущена домой. Но теперь, в трагическую минуту, и она годится (“Женись хоть на козе” - сказал в свое время Александр III Сергею Юльевичу Витте, когда тот ходатайствовал о разрешении жениться на М. И. Лабунской, урожденной Нурок). И вот, Принцессу Алису Гессенскую заставляют срочно принять православие, чтобы наспех выдать ее замуж за Николая, а самого Николая заставляют подписать манифест о восшествии на престол, составленный самим Александром:

“Волею Всевышнего тяжкое горе обрушилось на всех нас. Безвременно скончался дорогой Родитель Наш, Император Александр III.”

С какими чувствами, с какими мыслями составлял посмертный манифест и давал его подписывать Николаю умирающий Александр III? Верил ли он, что его наследник сумеет сохранить наследство, не погубить хозяйство, не разорить вотчины?

“Незыблемость самодержавия” - таков, как известно, главный завет, оставленный Николаю “незабвенным Родителем Нашим”. “Твой дед, Александр II, либеральничать думал, вот его бомбой и разорвали. А отец о либеральничании не думал и, слава Тебе, Господи, спокойно, как добрый христианин скончался”, - любила повторять сыну вдовствующая императрица Мария Федоровна. Тихая и бессловесная при жизни мужа, после его смерти она стала неузнаваема. Помолодела, похорошела, стала энергичной и властной.