Александр Архангельский - Человек в истории

Правда, нами ощущалось, что это мысли и слова самих следователей, облаченные в нужные следствию формулировки, на основе изложенных подследственным фактов: «Мне известно, что участник нашей к<���онтр>р<���еволюционной> группы Бендюков, являвшийся начальником планово-экономического отдела ЧТЗ, исходя из своих к<���онтр>р<���еволюционных> взглядов, осуществлял вредительство в своей работе на заводе: В разговоре с Николаем Шастиным, в моем присутствии, Бендюков с удовлетворением рассказывал, что ему удалось обмануть Наркомтяжпром, представив заведомо преувеличенные, ложные цифры себестоимости трактора». Трудно представить, что именно такими выражениями пользовался доктор Шастин.

В ноябре 1936 г. Григорий Константинович собственноручно написал следователю Натансону обращение на пяти страницах, в котором пытался ответить на обвинения, выдвинутые против него в показаниях одного из докторов больницы. Стиль письма заметно отличается от записей, выполненных следователями со слов арестованных. Это грамотная речь образованного человека, логично дающего ответ на каждый пункт обвинения, выдвинутого против него. Так вот, в этом обращении, несмотря на то, что в протоколах допросов он «признал» себя членом троцкистской группы еще 28 августа 1936 г., он твердо заявляет: «Конечно, в моей работе были большие недостатки и упущения, но они ни в коей мере не могут быть объяснены моим желанием вредить охране здоровья рабочих». Складывается ощущение, что когда Г. К. Шастин подписывал протоколы, то он не читал, что там понаписали следователи.

Чуть более четырех месяцев длилось следствие по делу «организованной троцкистско-зиновьевской группы на ЧТЗ». Аресты участников группы были проведены в конце августа 1936 г., начиная с 23-го числа, а 27 ноября 1936 г. следственное дело было закончено и направлено в Спецколлегию Челябинского областного суда. В каком из зданий, принадлежащих органам НКВД Челябинска находились подследственные, нам не удалось установить, но скорее всего, это были здания на ул. Васенко или на ул. Коммуны. Окончательная точка в этом деле была поставлена к Новому году. Именем РСФСР 29–30 декабря 1936 г. Челябинский областной суд, Спецколлегия в составе председательствующего Барановского, членов: Емелина и Мартыновой, при секретаре Бабушкине вынесли приговор по делу. Текст приговора изложен на трех страницах и отпечатан на машинке в 17 экземплярах. Изучим его содержание.

В закрытом судебном заседании было рассмотрено дело обвиняемых, Д. Е. Бендюкова, Н. К. Шастина, Г. К. Шастина, Г. Н. Кауфмана, А. Р. Колесниковой. Суд постановил, что указанная «группа обвиняемых, начиная с 1933 г., находясь в рядах ВКП(б), поддерживала связь с к/р. троцкистами, оказывая последним содействие в своей к/р. деятельности, и сами систематически высказывали к.р. троцкистские взгляды по вопросам внутрипартийной демократии, политики ВКП (б) в деревне и др. В частности, упомянутая группа была связана с к/р. террористом Лурье Потапом (так в тексте. — Ю. Ф. ), расстрелянного по приговору Военной коллегии Верхсуда (так в тексте. — Ю. Ф. ) СССР, по делу к<���онтр>р<���еволюционного> троцкистско-зиновьевского террористического центра, работавший врачем на Челябинском тракторном заводе до января 36 г.». «Потап» Лурье — это звучит сильно!

Разберем текст приговора, касающийся конкретных обвинений.

Шастин Григорий Константинович обвинялся в том, что был одним из близких к Лурье людей в Челябинске, поддерживал с ним связь как «служебную, так и бытовую». Поставили в вину Г. К. Шастину и то, что в 1920-е гг. во время учебы в Ленинграде он общался с троцкистом Кульневым. Ужасно звучало и такое обвинение Григория Шастина в том, что он «свои знания врача-терапевта использовал в к<���онтр>р<���еволюционных> целях, распространяя клеветнические измышления в существовании голода в деревне, ссылаясь при этом на якобы научные источники о возникновении болезни, септической ангины, на почве голода». Кроме этого, Шастина обвинили в том, что он неоднократно высказывал троцкистские взгляды по поводу внутрипартийной демократии.

В итоге, следователи сделали вывод: так как Д. Е. Бендюков и братья Шастины общались между собой — значит, их можно назвать враждебной организованной группой. Наказание обвиняемым назначалось следующее:

— Колесникова А. Р. — заключение в концлагерь на 3 года, поражение в избирательных правах на 1 год;

— Кауфман Г. Н. — заключение в концлагерь на 5 лет, поражение в избирательных правах на 3 года;

— Бендюков Д. Е., Шастин Н. К., Шастин Г. К. — заключение в концлагерь на 7 лет, поражение в избирательных правах на 5 лет.

Всем обвиняемым предварительное заключение, то есть время, проведенное в изоляторе со дня ареста, предлагалось зачесть в срок отбывания наказания. Двух детей Кауфмана Г. Н. и его жены Колесниковой А. Р. 6 и 9 лет передавали органам народного образования для размещения их «в соответствующие детские учреждения». У братьев Шастиных воспитанием детей продолжили заниматься их жены.

19 января 1938 г. Президиум Верховного суда РСФСР на основании протеста Прокурора РСФСР, рассмотрев дело, отменил приговор 29–30 декабря 1936 г. и Определение Коллегии Верховного Суда РСФСР от 17 февраля 1937 г., для направления на новое рассмотрение со стадии предварительного расследования по признакам ст. 58–10, 11 и 8 УК РСФСР. Пересмотр дела мотивировался «мягкостью приговора». Для этого братья Шастины и Д. Е. Бендюков прибыли вновь в Челябинскую тюрьму. Неизвестно, довелось ли им увидеться в этот момент, смог ли брат обнять брата. Зато доподлинно известно, что к их обвинительным статьям 58–10 и 58–11 при пересмотре дела в июле 1939 г. добавилась статья 58-8 (совершение террористических актов, направленных против представителей советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций, и участие в выполнении таких актов, хотя бы и лицами, не принадлежащими к контрреволюционной организации).

В ходе двух допросов 1939 г. Г. К. Шастин отрицал свою принадлежность к контрреволюционной террористической организации, все выдвигаемые обвинения опровергал, и тем не менее статья 58-8 Григорию Шастину была добавлена.

Среди следственных дел, с которыми нам дали возможность работать, есть дело № 2916, изучая которое, можно подробно представить, как происходил повторный арест Г. К. Шастина в 1949 г. сотрудниками УМГБ по Архангельской области.

К моменту ареста 9 сентября 1949 г. свой срок он уже отбыл. Обвинение было предъявлено по статьям 58–10, 58–11.

Исчерпывающую информацию о местах своего пребывания, начиная с первого ареста, дает сам Григорий Константинович во время допроса 14 сентября 1949 г.: с августа по декабрь 1936 г. находился под следствием во внутренней тюрьме УНКВД г. Челябинска; с декабря 1936 по июнь 1937 г. — в областной тюрьме г. Челябинска; с июня 1937-го по июль 1938 г. — в Восточном ИТЛ на Колыме; с августа 1938-го по ноябрь 1940 г. — в областной тюрьме города Челябинска; с ноября 1940-го по 3 октября 1944 г. — в Севдвинлаге.