Илья Земцов - Частная жизнь советской элиты

Высшей партийной школы (70 %) или Академии общественных наук (12 %) и затем вытолкнутый в Центральный комитет {63} . в течение десяти лет он медленно растет от инструктора к инспектору, от инспектора к заведующему сектором. Если к 50 годам он дотянется до заместителя заведующего отделом, то рост продолжается, зигзаги карьеры многочисленны: в самом аппарате ЦК или в обкомах и крайкомах. Те, кому перевалило за 50 лет и кто не укрепился достаточно прочно на партийной работе, передвигаются в сферу промышленности, сельского хозяйства, науки {64} .

Образование, как уже отмечалось, — важный атрибут партийного движения. Но вывод, что чем выше и основательнее образование, тем успешнее и быстрее партийная карьера, преждевременен. Окончание вуза необходимо. Но все, что над университетом и институтом, — излишне и мешает партийному продвижению.

По окончании высших учебных заведений вершина в карьере — до секретаря ЦК, обкома, горкома, — достигается примерно через 30 лет, а при наличии ученых степеней — кандидата или доктора наук — в 82 % из ста партийная карьера завершается должностью советника или помощника секретаря. И редко поднимаются выше заведующего сектором или отделом. В тех редких случаях, когда профессор все же оказывается в секретарях ЦК, это достигается путем сложных манипуляций и зигзагов в партийной карьере: получив научную степень, такой работник уходит на многие годы в науку — в академию или в университет. И затем уже оттуда на волне интриг и конъюнктуры подтягивается до высших партийных должностей. Таков был путь в секрета-ри ЦК Д.Шепилова, Л.Ильичева, Б.Пономарева.

43 % работников аппарата ЦК КПСС начинали свою карьеру с инструкторов горкомов, 37 % были рекрутированы из обкомов партии, 12 % выдвинулись из сферы промышленности и сельского хозяйства и 8 % пришли из армии и КГБ. Немаловажное значение имели родственные связи: у 39 % работай-ков ЦК КПСС родители — ответственные сотрудники министерства обороны, внешней торговли, иностранных дел, госбезопасности {65} .

Пробившиеся в коммунистический класс из средних и низших сословий (благодаря энергии, настойчивости) социально более подвижны, инициативны, динамичны. Выходцы из высокопоставленных кругов — пассивны, инертны, что, впрочем, не мешает им быстро и успешно делать карьеру {66} .

Коммунистическая пропаганда, манипулируя статистикой, пытается создать представление, что всестороннее воспитание и духовное развитие открывают человеку путь к успеху и почестям. Это утверждение теряет смысл, стоит только обратиться к жизненному пути партийного работника. Оказывается, что вежливость, тактичность, предупредительность — серьезные помехи для стремящегося преуспеть. Культура связана с опасностью появления щепетильности. И эта деликатность, если ее тщательно и изощренно не скрывать, — пагубный недостаток и порок в партократической среде. Человеку тонкому, предупредительному, корректному невозможно преуспеть в мире партийной работы, где действует относительная правда и безусловная ложь. Воспитанный человек оказывается явно не в выигрыше в сравнении с невеждой и хамом, которому не понадобится отказываться от принципов, тратить душевные силы, чтобы приспособиться. Приспособленчество — суть партократа.

К политической карьере в Советском Союзе стремятся люди, не склонные к систематизированному, глубокому труду. Кадры правящей элиты на всех ее уровнях рекрутируются из дилетантов — дипломы и аттестаты используются для прикрытия безграмотности и невежества неудавшихся инженеров, бесталанных журналистов, несостоявшихся ученых. И суть здесь не только в недобросовестности, в некачественности человеческого материала, поднимающегося к власти в Советском Союзе, но в структуре и характере самого процесса восхождения в правящий класс, который раскрывает двери только перед теми, кто готов поступиться профессионализмом во имя партийности. Эта тенденция проявляется уже на уровне комсомольской работы. Конечно, случается, что секретарем комсомола оказывается неплохой специалист. Но если он склоняется к партийной карьере, он освобождается от обязанностей специалиста — становится освобожденным секретарем.

И отныне все его внимание и вся его активность вращаются вокруг одного и того же стержня — лозунгов, призывов. Он должен быть в состоянии постоянной активности: к чему-то постоянно звать, за что-то неизменно бороться и ратовать, в чем-то убеждать и много и часто выступать, переполаскивая одно и то же идеологическое белье — передовицы газет, правительственные постановления, партийные инструкции. Такому человеку, загнанному в текучку, бегущему с одного совещания на другое, не остается никакой возможности заботиться о совершенствовании профессиональных знаний, об углублении культурного развития. И специалист постепенно дисквалифицируется. Теперь он просто вынужден держаться за партийную работу, как за единственную возможность утвердиться в обществе, как за необходимость, опираясь на которую, он сможет держаться на поверхности. Если же он сорвется с партийной работы, путь назад — в производство, в науку — мучительный, и, как правило, трагичный: перебираясь с одной ступеньки партийной карьеры на другую, он полностью позабыл, чему учился. Так что целью жизни его становится стремление не выйти, не выпасть из круга партийной работы. Затем приходит к нему понимание, что для этого важно "не высовываться", то есть не проявлять самостоятельных суждений, жертвовать принципами во имя директив, убеждениями — за счет циркуляров.

Много из того, что составляет суть и ценность человеческой личности, теряется и забывается — и должно быть забыто и потеряно по пути к власти. Но в человеческой личности не может быть пустоты. И функционер ищет выражения своего тщеславия в одном-единственном, что ему еще доступно — в карьере. Этому приносятся в жертву остатки чести и последние частицы честности. И когда партийный бюрократ наконец поднимается до такого уровня, на каком принимаются решения, — ־ уровня, определяющего жизнедеятельность других, — оказывается, он зачерствел в ограниченности и эгоизме. Он уже не в состоянии правильно воспринимать и верно оценивать действительность, находящуюся вне круга его честолюбивых устремлений. Его ум полностью занят интригами, поглощен борьбой за политическое выживание. Подавление и подчинение полностью поглощает его личность, совесть и духовные запросы. Что же касается проблемы насыщения желудка, столь актуальной для простых советских людей, то и здесь не существует трудностей — партократ в избытке отоваривается в правительственных магазинах. Так что даже о материальном уровне жизни народа он знает только по полузабытым представлениям прошлого опыта или по лицемерным сообщениям газет. Если же случаем в его жизнь врывается истинная информация, он стремится ее изгнать как можно быстрее и решительнее, так как она, не дай Бог, может привести к шевелению души, пробуждению совести, что чрезвычайно опасно в системе тех социальных переменных, в которых вращается ответственный работник {67} .