Илья Земцов - Частная жизнь советской элиты

Но вместе с тем, чтобы у партократии не возникло никакого сомнения в собственной ценности, значимости или же в соответствии с ними занимаемой должности, коммунистический класс одаряет своих слуг знаками государственного и общественного отличия щедро и расточительно.

На уровне райкома инструктор партии непременно является депутатом районного Совета, зав. от делом — депутатом городского Совета, Секретарь по меньшей мере является депутатом областного Совета. Самым желанным было и остается для ответственного работника представительство в Верховном Совете. И суть дела здесь, конечно, не в 50 или 100 рублях в месяц, которые соответственно выплачиваются депутатам Верховного Совета республики или Союза в дополнение к зарплате (партийный работник уже районного масштаба не испытывает нужды в столь малых суммах), а в том, что искомое депутатство предполагает такой чрезвычайно ценный символ власти, как красный флажок на лацкане пиджака, который выставляется напоказ на зависть тем, кто его не имеет. Суть этой зависти будет понятна, если мы разъясним, что золотой флажок под красной эмалью дает право его владельцу повсюду проходить вне очереди: в кинотеатрах, в общественных банях, на железнодорожных вокзалах, в ресторанах. Повсеместно есть объявления: "Депутаты Верховного Совета пропускаются (обслуживаются, обеспечиваются, удовлетворяются) вне очереди". Разумеется, ни один ответственный советский работник и так в очередях не стоит. Но очень многое значит в СССР иметь юридическое право надменно, рассталкивая серую и усталую массу, заявить: "Простите, товарищ, мне положено". И, снисходительно выставив грудь с депутатским флажком, пройти вне очереди. Реакция чисто советская: окружающие расступаются — положено. К несчастью, в 1970 годах чуть не была обесценена ценность депутатских флажков: флажками, правда, несколько другой формы, стали одаривать депутатов местных советов. Но прошло небольшое время, и население разобралось, где флажок — только флажок, а где флажок с влиянием и привилегиями. Теперь, мы надеемся, будет понятна традиция, столь необходимая в советской жизни, обряжаться в значки, медали и ордена — и чем больше, тем лучше, тем сильнее трепет уважения. Депутатом Верховного Совета положено быть Первым Секретарям горкомов партии больших городов и заведующим отделами ЦК КПСС. Но существует различие в социальном престиже и политическом влиянии и самих городских секретарей партии: объем власти в столичном городе больше, чем в областном. И в тех случаях, когда для выявления этого столь важного различия недостаточно депутатства в Верховном Совете, вступает в силу иерархическое деление по другой шкале — партийной: кандидат в члены ЦК, член ЦК, кандидат в члены бюро ЦК, член бюро ЦК. Селекция чрезвычайно жестокая. Секретарствующим в городах с населением в несколько сот тысяч человек надлежит пребывать в членах республиканского ЦК, а если население города переваливает через миллион жителей, то тогда Секретарям предписывается членство в ЦК КПСС.

На самом высоком уровне советской иерархии добавляется еще одна градация — членство в Политбюро ЦК КПСС и в Президиуме Верховного Совета.

В Советском Союзе мобилизация депутатов в представительные организации — в ЦК КПСС и Верховный Совет — осуществляется в строгом соответствии с характером исполняемой работы и ответственностью должности: в них представлены не посланники народа, а многообразный спектр партийно-государственного аппарата. При этом имеется определенное различие между ЦК КПСС и Верховным Советом СССР. Даже два различия: количественное и качественное. Верховный Совет более представительный форум, число его депутатов измеряется несколькими тысячами человек. ЦК КПСС — несколькими сотнями. Вот поэтому Верховный Совет частично используется как декорум советской демократии. В ЦК же партии посторонних быть не должно. Там каждое представительство подтягивается и привязывается к должности. Кроме того ЦК партии в отличие от Верховного Совета обладает реальной, конкретной властью — формирует высшие органы партии, контролирует ее политику. Так что туда делегируются и кооптируются самые надежные и лояльные представители правящего класса. Верховный же Совет не властвует и не управляет. И в нем отсчитывается определенный (и даже сущест״ венный) процент рабочих, требуемое количество колхозников, немножко рассыпана интеллигенция и, конечно, женщины — "скромные труженицы социалистического строительства". Все это — некомпетентная публика, статисты, проходящие через депутатский срок без следа и без влияния. Все реше״ ния там принимаются только теми, кому положено быть в Верховном Совете по должности. Назначение прочих — в нужный момент, голосуя, поднимать и опускать руки.

Значительная часть избирателей в СССР вообще не голосует из-за безразличия и апатии, из-за унижения и беззакония. В СССР сотни тысяч формально избираемых должностей. И на все виды избирательных кампаний тратятся многие миллионы рублей. Непросвещенному читателю может быть непонятно — зачем? Ведь избирать в СССР по существу некого, на каждое место есть только один кандидат. И даже если никто, кроме него самого, за него не проголосует, он будет избран: такова логика советской демократии. Советский Союз, однако, — вероисповедное общество, где не действительность определяет идеологию, а идеология диктует стиль, нормы и правила общественной жизни. Культ коммунистической идеологии необходим для правящего класса, ибо только ею, единственной, можно объяснить и оправдать существующий в стране правопорядок. Данью идеологии являются и издержки в виде сохранения, по существу давно изживших себя при коммунистическом режиме традиционных институтов демократии, среди которых важный реквизит — выборы.

А избиратели голосуют по-своему: ногами — не являются на избирательные участки. В стране много тысяч избирательных округов и участков, и к каждому прикреплен уполномоченный представитель партийного комитета, задача которого "обеспечивать" голоса. В первое десятилетие советской власти партагитаторы пытались привлечь население к выборам буфетами, красивой оранжировкой, выступлениями артистов. И хотя возможность бесплатно послушать концерт и по случаю купить дефицитные продукты была заманчивой, тем не менее год от года избирателей становилось все меньше, а активистов партийных комитетов, мобилизующих избирателей, больше. Тогда в 40-е годы стали рассылать агитаторов с избирательными урнами по домам, в каждую квартиру. Это было утомительно и хлопотливо, но как-то обеспечивало процесс голосования. Избиратели стали бегать из квартир. И в 60-е годы мудро решили: пусть голосует, кто хочет, а в избирательные комиссии будут давать нужные цифры. Так в СССР процент голосующих оказался предельно высоким — 99,9 %. Но появилась другая беда — выборы стали рутиной, и ответственные за них никак не могли отличиться. Тщеславие партийных активистов искало выхода. И нашло.